Фред Олсоп — наше второе приобретение — был уроженцем Лондона и жил на Гаити. Мы почувствовали, что стоим лицом к лицу с Империей, с «Роллсом» и с самим смыслом жизни. Мы с любовью говорили о Лондоне, и Фред решил провести свой отпуск с нами в экспедиции. Были составлены соответствующие планы, закуплено и упаковано снаряжение. И вот, почему-то неожиданно, настал день отъезда. Собственно, было уже десять часов, а мы собирались выехать в шесть. В самый последний момент было решено взять с собой и автомобиль Фреда — «фордик» неизвестного года выпуска и начисто лишенный величия, зато безукоризненный на ходу. Мы нагрузили на него избыток снаряжения и отправились в путь ровно в час тридцать.
Мы узнали, что по гребню самого высокого на острове горного хребта между двумя высочайшими пиками проложена дорога. Говорили, что там наверху растет сосновый лес, но мы, конечно, не верили этому, зная, что в представлении местных жителей лес — это нечто вроде пыльной степи, заросшей невысоким хилым подростом, а так называемые сосны мы уже видели в другом месте, где ими ужасно гордились. Кстати, здесь, может быть, интересно коснуться еще одного вопроса, хотя без какой бы то ни было надежды на результат.
Почти во всех газетных статьях или очерках, в журналах, будь то репортаж или роман, да и в каждой книге, которую я читал, неизменно и авторитетно говорилось о «джунглях» Вест-Индии, в частности о «курящихся паром джунглях Гаити». Это представление бытует как среди тех, кто никогда не бывал на Гаити, так и среди тех, кто там бывал, особенно среди невежд и горе-ученых, и даже среди тех, кто специально приехал изучать остров.
На самом деле никаких джунглей на Гаити нет, за исключением орошаемого водопадом кусочка на самом краю Центрального плато; во всей Вест-Индии вы не найдете джунглей, если не считать таковыми довольно густую поросль, покрывающую холмы Мартиники и других Наветренных островов, — а ботаники с этим ни за что не согласятся. На Тринидаде есть в некотором смысле настоящие джунгли, но ведь Тринидад не относится к Вест-Индии; он представляет собой часть континента Южной Америки. Правильнее всего было бы назвать Гаити, даже в середине сезона дождей, пустыней, а не страной джунглей. Я понимаю, что мой голос — глас вопиющего в пустыне, в пустыне, поросшей кактусами и зарослями сухих колючек, и что мы еще много раз увидим в кино дышащие испарениями, кишащие мартышками вест-индские «джунгли» и будем читать рассказы о герое, «выбравшемся из непроходимой чащи гаитянских джунглей». Что ж, может быть, это и к лучшему — пусть широкая публика запомнит яркие картины заморских стран, они интереснее точного описания; было бы неловко воображать себе воинов морской пехоты развалившимися среди папоротников и лакомящимися дикой клубникой в тени соснового лесочка, вместо того чтобы из последних сил брести по малярийным болотам в погоне за коварными голыми аборигенами.
