Легко понять, почему, завершив свой список, мы сделались плотниками. И в самом деле, правду говорят: если хочешь, чтобы дело было сделано на совесть, берись за него сам. Однако мы довольно быстро на собственном опыте и на собственной шкуре убедились, что многого делать не умеем, но на ошибках учатся, и человек может справиться с любым делом, если запасется хорошими инструментами, добротным материалом, терпением и стремлением к идеалу. В инструментах и материалах недостатка в Суринаме не было, а идеальный план у нас уже был, оставалось только набраться терпения. Судя по всему, и в этом мы преуспели: на задворках дома медленно, но неуклонно росла гора ящиков, сделанных в нашей мастерской, несмотря на то что изучение и содержание четырехсот с лишним животных и куча других дел шли своим чередом. Фред оказался мастером на все руки, а местное кедровое дерево было просто божьим даром.
Я сам в это время обдумывал другую задачу. Мне не давал покоя известный вам китовый череп. Я непрерывно искал способ что-то предпринять и наконец сделался владельцем яхты. За это я получил суровый нагоняй.
— Вот как! Мало тебе «Роллс-ройса» и городского дома! Тебе еще и яхта понадобилась! — говорили мне. И прочее в том же духе. Мне пришлось туго, пока я не показал им яхту. Тут они вдруг странно притихли.
Судно имело двадцать три фута в длину, шесть с половиной футов в ширину, было крыто цинковой крышей (протекающей), двигатель его состоял из одного жалкого и отлынивающего от работы цилиндра, и оно имело осадку в три с половиной фута. Дно было обшито медью, и взяли за судно 250 долларов. Я обожаю всякие лодки, и это суденышко пленило меня, как только я вступил на борт. Одинокий цилиндр меня не испугал — в моторах я ничего не смыслю; зато совершенно очаровал корпус, прочно построенный и прекрасных очертаний. На реке Суринам волны небольшие, но яхта так прекрасно с ними справлялась, несмотря на перегрузку цинком и всяким хламом, что я был побежден в первую же минуту.
Я собирался отправиться на своей яхте в море, ведя на буксире громоздкую «боато», на которой думал поместить лебедку с блоками и талями. «Боато» — нечто вроде ладьи, заостренной как с носа, так и с кормы; их строят из досок, нашитых на несметное множество U-образных поперечин, притом в четырех вариантах: водоизмещением полтонны, одну, пять и десять. Я взял однотонную лодку размерами двадцать семь на четыре фута: стоила она пятьдесят фунтов и так протекала, что забирать ее пришлось во время отлива. Мы намучились, пока перегоняли ее на веслах по реке Суринам против довольно сильного течения и упорного ветра, но прошли пять миль за три часа и пришвартовали посудину к борту моей яхты в маленькой протоке возле нашего дома. Затем я занялся поисками лебедки, но тут вмешались те самые неожиданные события, о которых я упоминал выше.
