– Вася, но как же распутаться? Как же добраться до истины?
Корнев пожал плечами.
– Есть небольшие кружки… но истина ли это или результат недостаточности истинного знания, откуда я знаю?
– Но, собственно, что требуется для того, чтобы быть образованным человеком? Что читать? Какие вопросы интересуют теперь образованных людей?
– Видишь ты… Я, конечно, в общем… Во времена Белинского решались разные принципиальные вопросы… Ну, помнишь там… ну, вот вопросы эстетики: искусство для искусства. Но жизнь подвинулась, – собственно, и тогда за этой принципиальной стороной, как всегда, скрывалась также практика вещей, но теперь жизнь подвинулась, и эта практика, ну, осязаемее, что ли, стала, ближе подошли мы к ней… Теперь идет решение разных политических, экономических вопросов… На Западе теории там известные… У нас своя собственная точка зрения устанавливается: автор «Критики философских предубеждений против общинного землевладения», автор статей «Что такое прогресс?».
– А кружок Иванова к каким относится?
– Это уже другая разновидность. Они, видишь, взяли свою собственную точку приложения. Они не желают у нас повторения, например, берлинских событий тысяча восемьсот сорок восьмого года, потому что это будет на руку только буржуазии.
– Почему?
Корнев почесал затылок.
– Ты знаешь, какая разница между либералом и социалистом?
Карташев напряженно порылся в голове.
– Собственно… – начал было он и быстро, смущенно кончил: – Нет, не знаю.
Корнев объяснил. Затем разговор перешел на задачи ивановского кружка, и Карташев опять возбужденно слушал.
– Если они отрицают Запад, значит, они те же славянофилы? – спросил он.
– В сущности, видишь ты… есть разница… Они считают, что у нас есть такие формы общежития, к которым именно и стремится Запад. И вот с этой точки зрения и говорят они: к чему же излишние страдания и ломка, когда ячейка мировой формулы уже имеется у нас?
– Это община?
– Да.
– Из-за чего же они борются? Это ведь есть уже.
– Видишь ты… Что-то в жизни ломает эту общину: надо такую организацию, чтобы не сломало ее.
Корнев, как знал, объяснял и смущенно кончил:
– Я, собственно, впрочем, не ручаюсь за верность передачи.
– То есть решительно ничего не понимаю, – сказал Карташев.
Корнев смущенно развел руками.
– Чем богаты, тем и рады.
Карташев вздохнул.
– Так и буду всю жизнь каким-то болваном ходить.
– Проживешь… будешь служить, судить… защищать…
– Этим только и жить, Васька?
Корнев пожал плечами:
– Живут…
