ДЖЕКСОН: Ну, и что вы об этом скажете?
ГЕРИНГ: Этого разговора не происходило, и, пожалуйста, устройте мне очную ставку с генералом Гальдером. С моей стороны такое заявление было бы абсолютной бессмыслицей. Я не знаю, откуда берет это г-н Гальдер. Я могу найти объяснение только в его слабой памяти, что было характерно для него и в военных вопросах».
Понятно, что Геринг никоим образом не хотел попасть в историю как обыкновенный поджигатель, поэтому он старается лучше очернить Гальдера. Джексон тоже особо не торопил дело. Но почему?
По мнению франкфуртского адвоката Роберта Кемпнера, потому, что на счету Геринга и его друзей было уже столько убийств и насилий, что одним поджогом больше или меньше — это уже не имело значения. Но откуда это может знать франкфуртский адвокат? Потому, что Кемпнер все-таки не какой-нибудь простой провинциальный адвокат. В свое время, после 1933 года, он работал в прусском министерстве внутренних дел в качестве министерского советника при Геринге. Однако скоро он разошелся с нацистами, и Геринг снял его с работы. В ответ на это Кемпнер эмигрировал в Соединенные Штаты и после развала нацистской империи как майор американской армии возвратился в Германию. Позже — по особой иронии судьбы — на Нюрнбергском процессе он стал заместителем американского прокурора Джексона в международном суде над главными военными нацистскими преступниками. Еще позже он переселился в Федеративную Республику Германии и во Франкфурте открыл адвокатскую контору. Следовательно, его мнение, как мнение «специалиста по Герингу», вероятно, можно принять за обоснованное.
