А Оранжевый выходил к морю, усаживался на холодные камни и принимался за свое занятие. Он поднимал то один, то другой камешек и подолгу с пристальным вниманием разглядывал каждый. Он то совсем близко подносил камни к глазам, будто хотел проникнуть взглядом в их структуру, то отстранял их на вытянутую руку, закрывал ими солнце, словно надеясь, что оно вдохнет жизнь в холодные камни. А то и просто сидел, обхватив колени руками, и смотрел куда-то вдаль — за море, в стену обшивки Станции. Или, повернувшись лицом к городу, разглядывал его этажи и террасы, наблюдал за размеренной до минут жизнью колонистов.
«Но почему у меня нет уверенности, что его поведение — вызов? — подумал Конструктор уже в десятый или сотый раз. — Ведь все внешние проявления поступков Оранжевого могут говорить только о том, что он игнорирует общество, его окружающее. Сам же он рад был не выделяться, согласен был целиком раствориться в обществе. Но с одним только условием, чтобы его приняли таким, каков он уже есть, чтобы не смотрели на него, как на урода, не пытались лечить перевоспитанием под общую массу, когда он захочет заниматься „необщепризнанными“ делами. Один против всех?..»
— Вит, ты меня слышишь? — спросил Конструктор.
— Да, — немедленно отозвался помощник и влез в камеру, заслонив собой побережье и Оранжевого на нем.
— Скажи мне, почему ты находишь занятие Оранжевого непонятным?
— Потому что у нас не принято так делать, — не задумавшись ни на секунду, ответствовал Вит. — Потому что его занятие не несет пользу Колонии и Программе.
— Уверен в этом? Может, именно он занимается полезным для Программы делом?
— Машина не знает таких поступков. Так поступали только люди и лишь те, которых приводили как отрицательные примеры. И в Программе нет указаний выходить на берег и сидеть на камнях.
— А может, принять? И пусть тогда кто захочет — играет камешками или… просто отдыхает. Можно и без пользы. Ведь совсем необязательно всем знать то, что знает Машина. Можно и без ее указки жить.
— Если ты, Конструктор, если Совет и Машина найдут занятия Оранжевого полезными и примут их, тогда что ж, тогда я — пожалуйста. Только не пойму — зачем нужно принимать такое?..
— Затем, что жизнь — это не только работа, — сказал Конструктор. — Что-то должно существовать и помимо нее.
— Наше общество достаточно высоко развито и органично, чтобы не дать себе размениваться по пустякам. — Вит слово в слово повторил высказывание конструктора двадцать первого поколения, большого оригинала, главной особенностью которого было владение словом. Даже странно было, как при его риторических наклонностях он сумел вырастить того, кто стал прообразом Конструктора. Однако его изречениями до сих пор частенько пользуется Машина в своих демагогических нравоучениях.
