— А все-таки напрасно вы посылали этих ребят из вспомогательной команды на верную смерть, — с сожалением добавил летчик.
— Почему же напрасно? — удивился Бенуа, — И почему на верную погибель?
— Наши контрразведчики там, на островах, рассказывали: боши ликвидируют всех кацетников из таких лагерных команд после наших налетов. Чтобы кацетники не сообщили нам точных данных о результатах бомбежек.
— И все же у них остается несколько шансов из ста успеть передать раздобытую на объекте информацию за колючую проволоку.
— Гестапо и хочет, чтобы ты навел их на след этой «тайной почты», — убежденно сказал летчик.
— Но ведь они не требуют от меня никаких имен подпольщиков. Говорят, все они погибли при бомбежке, — возразил Бенуа.
— Смотря в какое время и от чего все они погибли, от бомбы или от пули… — сердито прошептал летчик. — Эта сволочь Штайнер ведь не погиб. А он тоже был в «брандкоммандо»!
— Но я не знаю, где у русского капитана был «почтовый ящик», — так же шепотом признался Бенуа.
— А твой разве был раскрыт?
— Дюбуа мне сказал, что он предлагал русскому переправлять информацию через нас. Но я не знаю, передавали ли они все, или только частично.
— Разумеется, не все, — твердо сказал пилот.
— ???
— Это же элементарное правило конспирации.
— Пожалуй, ты прав.
— Эх! Вырваться бы отсюда да прихватить с собой все, что раздобыли этой ночью ваши славные парни, тогда бы мы с тобой, Бенуа, здорово отплатили бы проклятым бошам, — мечтательно сказал летчик, повернувшись на спину.
— Вспомнил, — настороженно прислушиваясь к шагам эсэсовского часового в коридоре перед палатой, зашептал Бенуа, прильнув к самому уху Жана. — Дюбуа как-то сказал мне, что русский просил его поинтересоваться фальшивыми бараками на окраине полигона. Но не сказал, для чего они ему нужны. А Дюбуа там монтировал электропроводку: боши этими бараками имитировали сборочные цехи для маскировки…
— Ну, знаешь ли, — разочарованно сказал летчик, — рыться в подвалах шести бараков боши, сдается мне, нам не позволят. Самим бы впору выкарабкаться. Ведь твоя голова — это уже целый набитый интересными штуками тайник! Верно говорю, Бенуа?
В ответ Луи лишь с благодарностью улыбнулся. Он не знал, что у него не будет уже ни завтра, ни соседа по госпитальному заключению — летчика-«француза», ни возвращения в родный дом, к дорогой матери и сестре…
Фон Борзиг терпеливо ждал, когда хауптштурмфюрер примет ванну. Дверь в ванную комнату была раскрыта и в номер вместе с всплесками воды проникал аромат шампуня и хвойного экстракта.
