Внизу, на дне широкой ложбины, которая с одной стороны обрывается в луга, а с другой — в озеро Глубокое, лежит Бредув — главный город Скаверы. С востока и запада его окружают поросшие соснами и елями гребни скал, на них стоят сторожевые башни, с которых видно все, что делается вокруг.
Четырехлетняя осада княжества медленно, но верно забирала людские жизни, но одного отнять не могла — надежды. Не хотели горцы сидеть смиренно и ждать гибели. Лучшие из них по одиночке, тайными тропами, просачивались сквозь кольцо степняков в захваченные земли, соединялись в небольшие отряды, терзали врага, собирали кровавую жатву и снова возвращались в установленный день по одиночке домой — те, кто в живых остался. Каждый житель Бредува знал этот день, и люди выходили на улицу — еще ночью и стояли весь день, до темна, пока не проходил мимо них последний из вернувшихся, и скромные цветки желтого аирра, не дождавшись тех, для кого были сорваны, тихонько увядали. Не пели звонкие трубы, не смеялись дети, не шумели торговцы — город молчал, но в этом молчании были не только скорбь, но и гордость — Черный Король так и не смог поставить Скаверу на колени! И княжеский стяг яростно плескался на ветру, придавая измученным голодом и страхом людям веру в жизнь.
Своды большого зала замка поддерживали двадцать восемь могучих колонн, вырезанных прямо в скале, без всяких украшений, они выглядели суровыми и изящными одновременно, и такими были и сами горцы. Между колоннами горели факелы, их отсветы окрашивали висевшие по стенам гербы и боевые знамена Скаверы в красный цвет.
В торце зала на каменном возвышении, покрытом соболиными и куничьими шкурами, сидел владетельный князь Скаверы Тим Брандив. Он был молод, моложе многих своих воинов, такой же высокий и сильный, обманчиво спокойный, с чистым и ясным взором серых глаз, возле которых притаились морщины — след бессонных ночей. В длинных волосах, стянутых алым кармаком — знаком высокой власти, несмотря на молодость, уже пробивалась седина.
Позади князя стоял сын его, Искер, ему минуло четырнадцать весен, и был он очень похож на отца. С десяти лет Искер носил оружие, а с тринадцати вместе с отцом ходил в бой — не щадя себя, отец не щадил и сына, не мог щадить, когда другие теряли своих сыновей каждый день.
А на широких лавках, обитых старинным бархатом, сидели усталые воины, многие из них — раненые. Они заросли бородами, это старило их, однако по годам все были молоды. После кровопролитной битвы при Хемринверде опытных бойцов почти не осталось, они пали, прикрывая собой еще неоперившуюся молодежь, вот этих, что теперь возмужали и стояли за своих детей.
