— Это ваш дом? — спросил мальчик.
Огдалим расправил складки одежды, которая стала ему слегка великовата, и ответил как можно дружелюбнее:
— О да, это наш дом.
Было бы крайне неосмотрительно произносить вслух слово 'Кибал', зная, какой страх наводит оно на людей. И про то, что комната эта находится под землей, тоже не сказал. Мальчику, только-только победившему болезнь, это могло навредить. Однако тот зацепился за другое:
— У нас? А ты разве живешь здесь не один?
— У меня есть еще два… хм… брата. Да, брата. Ты увидишь их после. А сейчас выпей-ка это.
Решив, что на сегодня мальчик узнал и увидел достаточно, Огдалим протянул ему кружку с отваром, рецепт которого придумал лично, хранил в секрете и пускал в ход только в тех случаях, когда споры Хокрама и Грумвора грозили перерасти в драку. Отвар оказывал на них успокаивающее воздействие, ну а Дим, сделав несколько глотков, просто-напросто крепко уснул.
Огдалим заботливо укутывал его одеялом, когда вошел вечно хмурый и малоразговорчивый Грумвор — в сапогах на меху и теплой куртке, припорошенной снегом.
— Ну, как? — спросил он, потирая замерзшие руки.
— Его зовут Дим. У него зеленые глаза.
— Откуда он? Куда шел? Как оказался у холма? Ты спросил его об этом?
— Остановись, Грумвор! — Огдалим сердито насупился. — Уж слишком быстро хочешь все узнать! Он едва в себя пришел, не могу же я его вопросами мучить!
— Хм, хм… — из-под насупленных бровей Грумвор задумчиво посмотрел на спящего Дима. — Светлые волосы, зеленые глаза… Он скорее оквитянин, чем лигриец, и уж точно не горец.
— Оквитянин, лигриец, горец!.. Всех вспомнил! — рассерженный Огдалим походил на наседку, защищающую цыпленка. — Не столь уж важно, в каком из княжеств он родился, он, как и все, — авриск!
— Ну, будет тебе, Огдалим, успокойся, — Грумвор примирительно протянул ему руку. — Главное, мальчонка поправляется, значит, мы не зря старались.
— Но как только он поправится, — прозвучал от двери голос, похожий на скрежет ржавых петель, — ему придется покинуть Кибал! Мы попираем волю богов!
Воинственно вздернув крючковатый нос, в дверях стоял Хокрам. Огдалим, который побаивался его, промолчал, но за Дима снова вступился Грумвор:
— Мальчик покинет Кибал не раньше, чем сойдет снег! Мы его выходили, а ты хочешь, чтобы он замерз за ближайшим поворотом дороги? Или попал в лапы степняков? Оставь же свое глупое упрямство, не то оно погубит парнишку!
С минуту непримиримые спорщики испепеляли друг друга яростными взглядами, потом Хокрам, глядя на Грумвора снизу вверх, отчеканил:
