С течением времени рабочие стали замечать, что улыбка Уили Паттерсона как-то изменилась. Он носил ее, словно маску, которая была чуть тесновата для его лица и причиняла ему боль. Заметили и то, что в нем явно поубавилось мастерства и преданности делу. Он намеренно тыкал щупальцами электрошока в гениталии животных, толпившихся в загоне, бил током обвисшие вымя отслуживших свой срок молочных коров. Торранс не раз видел, как Уили загонял быка в угол и мучил его электрическими разрядами. Быки яростно сопротивлялись, и управиться с ними было сложнее всего.
Уили лишился места забойщика в тот день, когда его застали за тем, что он палил из пневматического пистолета по телу быка, вместо того чтобы выстрелить в определенную точку на лбу. Именно Торранс выхватил у него из рук оружие и прервал страдания животного единственным и точно выверенным выстрелом. К тому времени болт пробил быку челюсть и обе щечные кости. Кровь вытекала из круглых дыр, оставленных выстрелами. Уили удалось прострелить быку дыхательное горло и легкие. Бык едва мог выдохнуть свою мольбу о спасении, когда вмешался Торранс.
Но скотники и забойщики были слишком ценными кадрами, и в поведении Уили администрация не усмотрела ничего тревожного и предосудительного, разве что конвейер приостановился, и это стоило недешево. Издевательства над скотом в предубойном загоне обернулись тем, что мясо оказалось «бледным, мягким и водянистым» — пораженным синдромом БМВ. Такой продукт никто не хотел покупать, поскольку он был невкусным. Уже давно знали, что синдром БМВ был следствием повышенного стресса у животных перед убоем. В этом смысле игрища Уили с электрошоком явно не шли во благо качеству мясной продукции Магнуса.
Уили наказали, отправили на переобучение и вернули на конвейер, только теперь уже на самый дальний участок, где невозможно было мучить животных или портить мясо. Отныне он обрезал ножницами рога и копыта.
Даже после того, как Рори Магнус ввел режим работы «неделя через три», на убой все равно мало кто рвался. Торранс помнил, как один забойщик открыл заслонку, встретился взглядом с коровой, а потом выстрелил себе в лоб из пневматического пистолета. Другие забойщики тоже в той или иной степени пострадали от специфики своей работы. Кто-то сознательно нанес себе травму и предъявил шрамы в качестве оправдания собственной профнепригодности. Кто-то слегка тронулся умом, и это было неплохо — управлять глупыми работниками было гораздо легче.
