Не забывал он об этом и тогда, когда смотрел им в глаза, приставляя к их лбу дуло пневматического пистолета.
В полночь она его увидела. Его натянутые как струны сухожилия, струйки пота, сгорбленную от тяжести рюкзака спину, навечно согнутые ноги, кающуюся улыбку грешника. Ее глаза округлились, зрачки сузились, а радужка стала белой от гнева. Ей хотелось кричать.
Она подошла к нему в тот самый миг, когда он обливался холодной водой над старой ванной. Встала, уперев руки в бока, гневно сверкая глазами, и произнесла всего два слова:
— Ты обещал.
Он не осмеливался на нее смотреть. Чертов трус. Жалкий, презренный трус.
— Тебе плевать на всех, кроме себя.
Он стиснул зубы. Его ребра все еще болели после изнурительной пробежки.
— Ты не должна манипулировать мною, Майя. Это неправильно. Нечестно.
— Когда я просто прошу тебя о чем-то, ты остаешься глухим к моим просьбам. Речь не о морали, Ричард Шанти. Это касается семьи. Заботы о других.
В нем всколыхнулась ярость.
— Нет никакой, никакой связи между заботой и мясом для наших детей.
Она презрительно хмыкнула.
— В самом деле? Может, тогда ты объяснишь это доктору? Или Гарше с Гемой? А может… — Ее голос дрогнул, и она сказала, сдерживая то ли крик, то ли слезы: — Может, ты объяснишь это проповедникам из службы социального обеспечения, когда они снова придут совать нос в нашу жизнь?
— Какой доктор? Что случилось?
Он схватил старое изодранное полотенце, которым обычно вытирался, и, мокрый, бросился к дому.
Она поспешила за ним в спальню к девочкам, где он уже стоял, склонившись над их кроватками, поочередно ощупывая лоб одной и другой дочери своей костлявой рукой.
— Да они горят, — проговорил он.
Она стояла в дверях, качая головой.
— Что с ними? — спросил он.
— Какой-то грипп. Сейчас многие дети болеют.
— Но ведь они не ходили в школу на этой неделе.
— То же самое я сказала доктору Феллоузу. Он говорит, что у этого вируса долгий инкубационный период. Такое бывает.
Он повернул к ней голову.
— Они поправятся?
— Возможно, вирус одолеют, если ты это имеешь в виду. Но возникнут другие проблемы.
Он выпрямился и шагнул к ней.
— Что ты хочешь сказать? — спросил он.
— Доктор обеспокоен тем, что у девочек нехватка веса.
— Нет. Нет, Майя. Мы уже об этом говорили. Почему ты не сказала ему, что вес у них в норме? Я же тебе это сто раз повторял.
Гарша попыталась сесть в кровати. Но ей удалось лишь приподняться, облокотившись на подушку.
— У доктора холодные руки, папочка. Он сказал, что мы едим мало белков.
