И тут вся душевная боль прошедшего дня стала падать — кап-кап-кап — в жидком виде ко мне на колени.
Ничто не исчезает бесследно и не возникает из ничего, а лишь меняет свое состояние, так мы учили на уроках химии. Мои "очень красивые волосы" валялись возле кресла и у ног парикмахерши, как охотничий трофей.
Тетя уплатила по счету, и мы пошли было домой. Но дошли только до трамвайной остановки, а там у тети возникла идея, что следовало бы слегка завить мои прямые, как спички, волосы. Мне было все равно, хотя в душе и затеплилась искорка надежды, что я стану выглядеть чуть-чуть человекоподобнее. Поскольку тетя боится всяческой «химии», мне сделали "гигиеническую полузавивку", о которой я до сих пор и понятия не имела. Мои мучения кончились под огромным феном-кивером, рядом с которым тетя с разрешения «дам» поставила треногую табуретку. Сидя на ней, она поучала меня, как жить на свете, громко спрашивала, надела ли я рейтузы, и, как рефрен, повторяла голосом репродуктора вопрос: "Ты меня слышишь?" Да разве же могла я не слышать, ее наверняка слышали даже те, кто сидел под самыми дальними фенами! Кое-кто усмехался, кое-кто поглядывал на меня с сочувствием, кое-кто бросал презрительные взгляды. Если бы на белом свете нашлась такая сверхъестественная сила, я бы вместе с гудящим феном провалилась сквозь пол под землю! Но я не провалилась, и «полузавивка» сделала меня на удивление хорошенькой. Я уже не прочь была, чтобы мне заодно выщипали брови, но в такой компании об этом не могло быть и речи…
Стийна улыбнулась и сказала:
- Твои волосы опять отросли!
Будто она читала мои мысли.
Да, кто бы мог подумать, что "гигиеническая полузавивка" такая коварная! На другое утро моросил дождичек — этакая нежная грибная сырость, которая нормальному человеку никакого вреда нанести не может. Конечно, я, как и другие, надела форменную ученическую фуражку лишь в воротах школы — дежурный учитель стоит у нас при входе и проверяет наличие форменной фуражки и сменной обуви. Вообще-то эту фуражку можно бы надеть и по дороге в школу, но таков уж обычай! Я добралась до школы лишь в последнюю минуту, как всегда, когда тетя работает в утреннюю смену и доверяет меня заботам будильника. Наш класс, увидав меня, на миг онемел. Затем Килу сказал:
- Жуткая глупость!
А Тийю у меня за спиной похвалила:
- Блеск! Это афро, верно?
Насколько я знала, так обозначались курчавые головы, но мои ангельские полулоконы на такое название претендовать не могли. На всякий случай я неопределенно хмыкнула.
