– Весь не весь… Послушай, Валя, а ты ничего не слыхал о Васе Рахлееве?
– Вася в Сибирь умотал, работает там режиссером музыкально-драматического, поставил современную оперетту. Недавно «Совкулътура» его хвалила.
– А про Ирину Вагай ничего не слышно?
– Кажется, она тоже в Сибири. Сибирь теперича, друг мой запечный, оченно модная штука стала. В народном театре Ирина. С нею Соха Ромова вроде бы переписывается. У нее и спросишь.
– В Москве-то много наших?
– Кто был с пропиской, все остались сразу, либо в первый же год прикатили обратно. На радио есть наши ребята. Кто в телевидение залез, кто самодеятельностью руководит… Пристроились неплохо, подхалтуривают на стороне, обрастают связями – в Москве без них труба дело. Ты, дед, на меня опирайся, я тебя пристрою, все будет оки-доки, не дрейфь. Да и у Сони через помершего папу есть связишки. Опять же Варвара Иосифовна к тебе благоволила, хотя и не дала карт-бланш на союз с дщерью, искала кого пофартовее…
– Я и не добивался этого! – недовольным тоном перебил его Костя. – И вообще эти пристраивания не но мне.
– Узнаю Василия Грязнова! – вскричал Вигрдорчик и хлопнул товарища по плечу. – Ты все тот же, рыцарь печального образа. А все же на Соху виды ты имел, не отпирайся, сохнул ты по Сохе, сохнул, это факт!
Довольный каламбуром, он рассмеялся.
– Раздалась она, твоя бывшая пассия… Кушать больно любит. Только вот ума, способностей не прибавилось. Воткнули ее на студию Горького вторым режиссером… Ведь организатор она неплохой и папино имя умеет использовать по делу. Кентов у нее половина Москвы, во всех сферах. Впрочем, сам увидишь. Уже Малаховка?.. Ну вот и нам скоро выходить.
– Театр! Не говорите мне за театр, у меня от того слова несварение желудка. Слушайте сюда!
– Этот пижон – с одесской студии. Он привез свою картину про моряков на конкурс, – шепнул Валентин Косте и подлил ему в длинный узкий стакан из бутылки с виски «баллантайн». – Работает под биндюжника, а вообще, серая личность.
– Что такое театр в наши дни? – продолжал тем временем киношник из Одессы. – Это тень отца Гамлета, не больше и не меньше. Она существует лишь для того, чтоб напомнить о том, старом добром времени, давно канувшем в Лету. Но эта бледная тень-таки не имеет никакого влияния на события современности и на саму, те сезеть, действительность. Собственно говоря, театр в том виде, в каком мы его помним, был всегда кушаньем для узкого круга ценителей.
– А театр Эллады? – подбросил вопрос Вигрдорчик.
