Однажды перед началом службы я сидел в церкви и случайно услышал, как позади меня разговаривали две женщины. Они говорили об аварии, в которой один юноша погиб, а второй сильно пострадал. Этот спасшийся мальчик был, судя но всему, сыном одной из дам, поскольку одна из них сказала другой: «Я так рада, что ваш сын остался в живых!».
«Да, — отвечала ее собеседница, — воистину благ Господь!».
Но у меня вдруг возникла мысль о том, что же думает о Боге мать погибшего молодого человека. И если бы вдруг на его месте оказался сын той самой дамы позади меня, смогла ли бы она после этого повторить свои собственные слова: «Воистину благ Господь!»?
Мне кажется, что у Бога и дьявола есть нечто общее: их обоих слишком часто обвиняют в том, чего они не совершали. Почему, когда с нами происходит что–то плохое, мы сразу видим в этом происки сатаны? Иногда его самой главной заслугой становится умение убедить нас в том, что нам подставляет ножку именно дьявол, а не Бог, вспомните, как это было с тем же Иаковом.
Мы должны научиться видеть сверхъестественное в естественном. Мы должны четко усвоить, что восход солнца это не меньшее чудо, чем воскрешение Лазаря. Оба эти события дети единого Отца. И порой именно тогда, когда мы думаем, что Господь бездействует, Он как раз делает свое дело. Элизабет Баррет Браунинг, английская поэтесса прошлого века, написала следующее: «Земля полна небес, и каждый куст — в божественном огне, но только тот, кто видит это, снимает обувь, остальные — срывают ягоды».
И последнее замечание: здоровый человек вряд ли мог бы помочь Иисусу в тот день. Для того чтобы явились дела Божий, нужен был тот, жизнь которого терзало безответное «почему?».
Что же касается меня, признаюсь, я все еще не нашел ответа на свой вопрос. В ответ я по–прежнему слышу лишь гробовое молчание. Но ничего страшного. Я верю Господу.
В настоящий момент я остановился на «что теперь?».
