— И про меня тоже спроси, — добавил Фалькон, когда телепередачу прервала реклама. — Узнай, не сможем ли мы оба учиться там.
Вдруг мамино лицо просияло, и я понял, что ей пришла в голову какая–то идея.
— А давайте обратимся к планшетке для спиритических сеансов! — воскликнула она.
Хотя у мамы не было определенных религиозных убеждений, она была склонна к оккультизму. Многие из ее друзей по шоу–бизнесу увлекались астрологией, хиромантией и спиритическими сеансами. Мама склонилась над планшеткой, а мы с братом для начала задали ей несколько простейших вопросов. Затем все трое осторожно положили кончики пальцев на индикатор, и мама спросила:
— Отправить ли Дага в военное училище?
Мы ждали затаив дыхание. Стрелка медленно повернулась и указала на слово «да». Для меня в этом не было ничего сверхъестественного — я слегка подтолкнул ее.
— Отправить ли Фалькона в военное училище? — задала мама следующий вопрос. Планшетка немного повернулась, а затем медленно переместилась к слову «нет». А потом произошло что–то удивительное — стрелка двинулась по алфавиту, и получилось слово «оружие». Мы переглянулись.
Я знал, что на этот раз никто не помогал ей, и не мог понять, как такое произошло. Однако маму это не обеспокоило. В тот же вечер она позвонила отцу. Не сразу, но все–таки он согласился дать мне возможность попробовать и обещал выслать деньги, чтобы оплатить эту новую рискованную затею.
В общежитие меня поселили сразу после нового года. Я осторожно разложил свои вещи по ящикам, а рубашки и пальто повесил в шкаф. «Они удивятся, когда увидят такую аккуратность», — удовлетворенно подумал я.
Но я даже не представлял, как сильно ошибался. Для каждого предмета было свое место, и каждая вещь обязана быть именно там, где положено. Существовали правила о том, где и в каком порядке должна висеть одежда, а также правила о том, как и куда складывать свои книги. Были даже правила, определявшие, каким именно образом должно быть сложено наше нижнее белье и в каком ящике лежать!
При любом удобном случае новичков вроде меня высмеивали. Нас часто останавливали в коридоре те, у кого были погоны, и заставляли стоять перед ними по стойке смирно, изо всех сил выпятив подбородок, и повторять: «Новичок — это отброс общества, сэр». Причем слово «сэр» нужно было повторять после каждого слова: «Новичок, сэр, — это, сэр, отброс, сэр, общества, сэр». И все это нужно было произнести прямо в лицо. Если скажешь что–то не так — приходилось повторять снова, что часто и случалось.
