Генри Джексон блестящими от возбуждения глазами посмотрел на Эвелину Гарриман, потом глаза его медленно потухли, и он нехотя признался:
— Но это все не более чем догадки, не имеющие никаких доказательств. Никакой судья не поверит, что вы могли справиться на берегу с мисс Лейтон, которая была выше вас на полголовы и гораздо крупнее. И при этом Ричард Гарриман ничего не услышал. Это и для меня самого загадка.
— Я и не нападала на нее на берегу. — В голосе Эвелины Гарриман прозвенела еще не забытая ненависть к сопернице. — Я подплыла к ней в воде, набросила на голову тонкий пластиковый мешок и утянула под воду. Под водой давление сразу прижимает пластик к лицу, и в легкие вода не попадает. Думаю, она узнала меня даже в темноте, потому что от ужаса почти не сопротивлялась и успела только крикнуть.
— А потом?
— А потом я отбуксировала ее тело к западной оконечности острова, а сама поплыла на материк. Вещи мои были при мне в таком же пластиковом туго завязанном пакете. На берегу я оделась в пляжной кабине, сделала макияж и поехала на такси в аэропорт. Вылетела первым рейсом на Сан-Франциско и в полдвенадцатого еще до прихода слуг была дома. Накануне сразу после звонка Дика в пять вечера я отпустила всю прислугу до полудня следующего дня, а сама вылетела на Грин-Айленд вечерним рейсом и успела на последний паром на остров.
— Я примерно так и предполагал. Единственным слабым звеном в моих рассуждениях было то, откуда вы узнали о том, что ваш муж собирается отдыхать с мисс Лейтон на Грин-Айленде, но этот момент я просто вычислил — вы должны были подслушивать его телефонные разговоры. Я поднял все ваши чеки, предъявленные на оплату в банк за последние три месяца и нашел то, что искал. Чуть больше месяца назад городской универмаг предъявил в банк подписанный вами чек на четыреста сорок девять долларов девяносто центов. Я покопался в каталоге и выяснил, что ровно столько стоит телефонный автоответчик, из которого любой школьник при желании может сделать подслушивающий аппарат. Не так ли? К сожалению, это тоже не улика — вы всегда можете сказать, что набрали на эту сумму других товаров.
— Да, когда я поняла, что отдельный телефон нужен Дику для разговоров с любовницей, я подсоединила автоответчик к его аппарату и днем прослушивала все разговоры, которые он вел с ней накануне. С работы он не мог ей звонить — у него телефон параллелен с телефоном его секретаря. Так я и узнала и про Грин-Айленд, и про ее любовь к ночным купаниям. Дик совсем потерял голову от перспектив, которые перед ним откроются, если банк Эрнеста Лейтона будет кредитовать его без ограничения. На этом она его и поймала, эта девица. Она потребовала, чтобы Дик бросил меня и женился на ней, и Дик не устоял перед соблазном, согласился, только все тянул, жалея меня. И однажды эта не привыкшая к отказам дрянь сказала: "Такая бесцветная медуза, как я, у которой в жилах студень вместо крови, должна быть счастлива уже одним тем, что не осталась старой девой и хоть немного побыла замужем", и Дик ничего не возразил ей, промолчал. Вот тогда я твердо решила: убью ее, а Дику преподам такой урок, что ему впредь не захочется даже смотреть на других женщин. При его деньгах и связях его никогда не признали бы виновным на основании одних лишь косвенных улик, но встряской это ему было бы хорошей. Я была уверена, что после смерти Руфь Лейтон мой Дик вернется ко мне и мы с ним будем счастливы, как раньше, но . . . я ошиблась.
