Ничего этого не замечали всадники, отдавшись скачке и своим думам. Не сразу услыхали они и звон мечей за ближним холмом, в стороне от дороги. Их предупредили волки, что замерли, как изваяния, на верхушке холма. Сначала остановился Ингерд, за ним — Соколы.
— Что? — спросил Хелскьяр, утирая пот со лба. День обещал быть жарким.
Ингерд указал на два черных силуэта, застывших на фоне небесной синевы. Волки кого-то высматривали.
И тут они услыхали крики и лязг стали. Кони послушно вынесли их на вершину холма.
Внизу, в узкой ложбине между руслом сухого ручья, заваленного острыми камнями, и холмом бились друг с другом пятеро воинов. Трое лежали мертвые.
— Это Барсы! — воскликнул Ян, не веря глазам своим. — С кем же они… Да что… Да они же друг с другом бьются!
И он ринулся вниз с холма. Ингерд и Соколы — за ним. Они врезались в гущу дерущихся и расшвыряли их по сторонам.
С минуту слышались проклятия и ругательства, Соколы спешились. Из восьми Барсов на ногах остались стоять только четверо. Один из них был Эйрик Редмир. Весь в крови и пыли, он огляделся вокруг, словно только что пришел в себя, и с размаху швырнул меч на землю.
— Проклятье! — зарычал он. — Два раза, три раза проклятье!!!
Он содрал с себя изрубленную рубаху, и обнаженный торс запестрел свежими порезами. Трое других стояли неподалеку, тяжело дыша и все еще сжимая в руках окровавленные мечи. С ужасом смотрели они на мертвых сородичей, потом медленно осели на землю, лицами в ладони уткнулилсь.
— Что произошло, Эйрик? — обратился Ян к янгру Барсов. — Чего такого вы не поделили, что решились пролить родную кровь?
Эйрик Редмир повернул к нему искаженное бешенством лицо, глаза его метали молнии.
— Я не знаю, что произошло, — раздельно и четко произнес он. — Я не знаю! Кроме того, что своими руками убил лучших своих поединщиков!
Ингерд и Ян переглянулись. Они подумали об одном и том же, вспомнив сечу между бойцами Оярлика Скантира.
— Погоди, Барс, остынь, — сказал ему Ян. — Ответь: кто первым обнажил клинок и почему?
Эйрик Редмир запустил руки в волосы и простонал:
— Будь проклят тот спор, будь проклят этот день! Ну кому какая разница, кто сколько убил Годархов? Да что б самим Годархам пусто было!
— Так вы поспорили из-за того, кто сколько убил Годархов, а потом поубивали друг друга?! — Рискьёв не мог поверить тому, что услышал. — Да вы…
— Погоди, брат, — Ян положил руку ему на плечо, и Рискьёв не сказал то, что хотел сказать. — Эйрик, кто начал спор?
