Собой же он был представителен, даже и величав, но в глазах у него читалась глухая скука.
Эти шесть лет были счастливейшими годами истории города Глупова в ее дооктябрьской части. В градоправительство Максима Максимовича ничто не мешало естественному течению жизни, потому что он не вмешивался ни во что, и глуповцы взбодрились, ударились в деятельность, из чего летописец выводит следующее любопытное заключение: «Шестилетнее правление господина Патрикеева,– пишет он,– со всей наглядностью доказало, что наилучшее из того, что способен сделать градоправитель для своих подданных, это ничего не делать, а только в малую меру споспешествовать Богом определенному ходу жизни, нисколько не нарушая небесных предначертаний» [42]. Действительно, как Итака благоденствовала в отсутствие Одиссея, так и Глупов расцвел, оставленный Максимом Максимовичем безо всякого попечения. Буйствовала торговля, изощрялись ремесла, явились, наконец, пути сообщения в виде железной дороги, которую, впрочем, глуповцы побаивались по причине консервативного чувства и неодушевленности системы передвижения, возникла газета «Истинный патриот», строго соблюдавшая завет покойного градоначальника Лычкина и писавшая преимущественно о грядущем. Однако все эти исторические вехи и приметы цивилизации решительно ничто по сравнению с тем обстоятельством, что на патрикеевское шестилетие пали расцвет и гибель поэта Никиты Чтова, о котором и сегодня знает кое-кто из узких специалистов.
Никита Чтов родился в 1830 году в семье одесского биндюжника, сосланного в Глупов за пререкания с околоточным надзирателем. Детство и отрочество поэта, как водится, были безрадостными, и это главным образом потому, что его много и сильно били: били непросвещенные родители, сверстники, соседи, учитель церковноприходской школы, пьяные сидельцы, городовые, прохожие, шорник, к которому он был отдан в ремесленную науку. Трудно сказать наверняка, но, возможно, именно это беспрестанное битье сыграло заглавную роль в его становлении как поэта. Во всяком случае, отрицать его влиятельность было бы легкомысленно, потому что телесные наказания и просто побои воспитывают у нас не одних преступников, но также художников, мыслителей, страстотерпцев. И это неудивительно, так как оскорбление действием в наших условиях есть не просто наказание, как правило, ни за что, а средство полировки души и крови, и по той логике, по какой люди плачут с горя, от счастья и еще потому, что соринка попала в глаз, из-под палки в России выходили даже и мировые гении; недаром существует обидная поговорка: «Русского побей — часы сделает». В общем, шестнадцати лет от роду Никита Чтов начал писать стихи.
