— Замерзаю в воде, — пожаловался он. — Не успел накопить жировой прослойки. С кем это ты на волнах качался?
— Не знаю, — сказал Адька. — Мощная девчонка, баттерфляем ходит.
— Она и «дельфинчиком» ходит, — сказал приплясывающий Колумбыч, — я ее знаю. Из института физкультуры она. Акробатка.
Адька лежал на горячей ракушке и думал о том, что хорошо бы закрутить роман с акробаткой. Чтоб потом в дождливые дни в палатке предаваться воспоминаниям, а уже совсем потом, на склоне лет, тоже предаваться воспоминаниям о полноценно прожитой жизни, где была работа, опасности, женщины и вино. Жизнь мужчины.
Акробатку он увидел через час. Она сама пришла к нему и села рядом. Он увидел ее еще издали, когда она шла к машине, и как-то сразу узнал, а узнав, разочарованно хмыкнул. Девчонка была маленькая и по-физкультурному плотная, с плотными, развитыми тренажем ногами, и вся фигура у нее была такая, какая бывает у девчонок-физкультурниц, а у них она всегда отличается от фигур журнальных красоток. На акробатке был отчаянно смелый «бикини», две голубые полоски, ткани, но, наверное, из-за спортивной ее фигуры этот отчаянно смелый купальник не наводил на грешные мысли. Но больше всего Адьку разочаровало лицо. Круглое веснушчатое лицо с коричневыми пятнами от солнечных ожогов и облупленным носом. Не такой, совсем не такой хотел видеть Адька даму своего южного романа.
— Почитать есть что-нибудь? — спросила девчонка, как будто Адька был давним ее приятелем, хорошим знакомым.
— Есть, только скучное, — сказал Адька. — Спецлитература.
— Скучное не надо, — сказала она и стала смотреть на море коричневыми, как у козы, глазами. Адька лежал и думал, как бы начать непринужденную светскую беседу.
— А лихо у вас получается плавать, — сказал он.
— Ты тоже ничего, — откликнулась акробатка. — Только голову низко держишь, когда вольным плывешь.
— Да, — сказал Адька. — У нас в Сибири особенно учиться негде. Я морозоустойчивый очень, потому и научился.
— Ух! — передернулась акробатка. — Как в той Сибири можно жить? Я всю жизнь здесь прожила и учиться поехала в Кишинев, где теплее.
— Можно, — снисходительно ответил Адька. — Лучше, чем здесь.
— Я сегодня на танцы пойду, — по неизвестной логике сказала акробатка.
— Отлично, — краснея от собственной наглости, откликнулся Адька. — И я тоже. Где встретимся?
— У парка в восемь, — скучно ответила акробатка и вдруг пошла прочь в своем немыслимом «бикини», как будто не затем и приходила, чтобы назначить Адьке свидание.
