- А потом праздничный костюм долой, и - бедная женщина вместо рыцаря увидит пред собой грубого виллана с претензиями владыки...
- Может, и увидит... Это уж ее дело... Захочет она - и праздничный костюм не износится во всю жизнь... Пусть только чинит вовремя, пусть не дает рыцарю обноситься и расстегнуться...
- Вы читали "Без догмата"? - спросил Малинин.
- Читал... Отвратительная книга! Вот где, батенька, гипертрофия интеллекта изображена во всей гнусности...
- Вы шутите? - с изумлением воскликнул врач.
- Нимало.
- Не может быть! Да неужели вам чужда эта тонкость психики, острота чувств, духовная сложность героя?
- И никаких чувств там нет, а есть одни разнузданные умствования бескровного человека.
- Да ведь это вопль всё познавшей души.
- Ого! Это писк трусливой плоти, которая хочет жить, но боится жить...
- Ну, вы сели на своего конька! Я не спорю больше... у меня голова болит!..- воскликнул Малинин, раздраженно отвертываясь от собеседника.
Тот помолчал несколько секунд и спокойно предложил:
- Пойдемте завтракать?
- Идемте!..- согласился Малинин. А потом почти с удовольствием воскликнул: - Ну, право же, нет ни одного пункта, на котором мы сошлись бы!
- Верно! Но - и пускай не будет, да?
- Н-не знаю...
- Ну, идемте...
- Посидим еще минут пять?
Они взглянули друг на друга, и оба дружно расхохотались.
- А весело мне с вами! - вскричал Шебуев.
Малинин с улыбкой взглянул на него и, помолчав, сказал:
- Ну, пойдемте!.. В самом деле хочется есть...
Они встали и, не торопясь, пошли по дорожке сада. Малинин шел, покачиваясь, наклонив голову и глядя себе под ноги, а Шебуев, глубоко вдыхая весенний воздух, поглядывал на врача сбоку и, добродушно улыбаясь, шагал твердо. Шебуеву нравился этот задумчивый и прямой человек, хотя порою его искренность казалась архитектору болезненно вспухшей, никому не нужной и тягостной даже для самого Павла Ивановича... Порою он ловил себя на чувстве жалости к Малинину; иногда его печальные речи представлялись архитектору похожими на теплый пепел. Но в то же время он замечал за Павлом Ивановичем настойчивое желание встать ближе к нему; это было почему-то лестно для Шебуева и усиливало его симпатию к врачу.
- Вы о чем думаете? - дружески спросил он его минуты через две молчания.
- О вас,- с улыбкой ответил Малинин.- Что это вы проиграли Чечевицыну?
- Э, немного... то есть не особенно много... Обидно, что натолкнул его на мысль увеличить капитал... Чёрт знает, зачем мне это понадобилось... Молод еще я... И тороплюсь там, где надо бы поспешать медленно...
