Ричард Шарп лежал на тонкой, похожей на проволоку, траве, оперев подзорную трубу на ранец. Он повернул медную оправу окуляра, наводя на резкость, приник к трубе, и смотрел в испуганном изумлении.
Он наблюдал армию на марше.
Он еще издали увидел облака пыли в небе, которые поднимались все выше по мере того, как утро сменялось жарким полуднем, и пыль была похожа на дым — словно где-то вдали на юге горела трава.
Он ехал в сторону дыма, двигаясь осторожно и медленно, чтобы не наткнуться на кавалерийский патруль противника, и теперь, на исходе утра, он лежал на вершине невысокого холма и смотрел на людей и животных, которые вздымали к небу клубы пыли.
Французы совершали марш в восточном направлении. Они совершали марш к Бургосу, к Франции.
Сама дорога была оставлена для транспорта — для фургонов, пушек и карет генералов. Вдоль дороги, растаптывая жалкие посевы ржи и пшеницы, маршировала пехота. Он переводил подзорную трубу вправо, так что разноцветные мундиры расплылись в смутное пятно, и остановился, увидев место, где дорога вливалась в маленькую деревню. Крытые двуколки и зарядные ящики, передки орудий и санитарные повозки, и фургоны, фургоны, множество фургонов — лошади и волы, опустив головы, с трудом тащили грузы под горячим испанским солнцем. В деревне была видна башня старого замка, ее серые камни поросли плющом, и белый дым поднимается от башни, смешиваясь с пылью, — Шарп понял, что французы разграбили и подожгли башню. Они оставляли эту сельскую местность, шли в восточном направлении, отступали.
Он перевел подзорную трубу влево, глядя как можно дальше на восток, где, как крошечное серое пятно на горизонте, верхние камни Бургосского замка выглядывали над деревьями, и всюду дорога была забита людьми и лошадьми. Пехота шла медленно — словно солдаты очень не хотели отступать. Их женщины и дети беспорядочной толпой двигались вместе с ними. Кавалерия вела коней в поводу — видимо, был дан приказ беречь силы лошадей, и лишь несколько эскадронов, главным образом уланских, флажки которых побелели от пыли, ехали на флангах огромной колонны, чтобы защищать ее от испанских снайперов.
Шарп отложил подзорную трубу. Не увеличенная этим прекрасным прибором французская армия походила на черную змею, ползущую через долину. Он знал, что видит отступление, но он не знал, почему противник отступает. Он не слышал в отдалении грома пушек, который сказал бы ему о большом сражении, о том, что Веллингтон победил. Он только наблюдал, как огромная змея извивается в долине, пачкая белесое небо пылью, и понятия не имел, почему это войско здесь, куда оно идет и где находится его армия.
