— Повешен, — сказал инквизитор. — Повешен слишком быстро.
Он казался обиженным, как если бы он действительно полагал, что Шарп был ответственен за смерть маркиза.
У Дюко было только одно сожаление в связи со смертью Ричарда Шарпа. Ему было жаль, что англичанин не знал, что именно он, Дюко, дотянулся до него через все границы и спланировал месть. Дюко нравилось, когда его жертвы понимали, кто разбил их и почему они были разбиты. Дюко выставлял на показ свой ум, как другие мужчины выставляли свои медали. Он достал несколько бумаг из кармана.
— Фургоны маркизы находятся в замке.
— Их доставят нам?
— Если вы дадите мне адрес. — Дюко улыбнулся. — Может быть, в собор?
Инквизитор даже не моргнул в ответ на колкость.
— В мой дом, майор.
— В Витории?
— В Витории.
— И вы отдадите сокровища церкви?
— То, что я сделаю с сокровищами — между мной и Богом.
— Конечно. — Дюко снова поправил очки. — Они пойдут на север со следующим конвоем. Конечно, отец, сокровища не ваши. Они принадлежат вдове.
— Нет, если она уезжает из Испании.
— Что, как мы согласились, было бы неблагоразумно. — Дюко улыбнулся. Он не хотел, чтобы Элен плакалась императору, как он обманул ее с ее сокровищами. — Таким образом, вы позаботитесь об этом деле?
— Когда это будет удобно.
— Сегодня вечером — удобно. — Дюко передал бумаги через стол. — Вот наши позиции. Гарнизон дворца охраняет западную дорогу.
Инквизитор взял бумаги, а Дюко смотрел из окна на запад. Ласточка разрезала теплый воздух изогнутыми крыльями. Вдали, за последними домами, видна была высохшая на солнце равнина. Он видел деревню вдалеке, где единственная башня маленького замка отбрасывала длинную тень. В той башне размещался другой французский гарнизон — кавалерия базировалась там, чтобы держать Главную дорогу свободной от партизан. Сегодня вечером, когда ласточки вернутся в свои гнезда, и равнина погрузится во тьму, маркиза поедет к этой башне, чтобы встретится с ее любовником, генералом Вериньи.
Такая поездка была безопасна. Земли вокруг Бургоса были свободны от партизан; местность была слишком плоской и слишком тщательно патрулируемой французскими гарнизонами на равнине. И все же эта ночь не была безопасной для маркизы. Войска, которые охраняли дорогу этой ночью, служили Франции, но не были французскими. Они были испанскими. Это были остатки армии, принятой на службу пять лет назад: армия испанцев, которые верили во французские идеи, в свободу, равенство и братство; но поражение, безнадежность, и дезертирство проредили их ряды. Все же еще оставались два батальона испанских солдат, и Дюко приказал, чтобы им была доверена эта обязанность нынче ночью.
