***
Майор Вонн, учтивый валлиец, был обвинителем в трибунале. Его голос, мягкий и музыкальный, старался выразить искреннее сожаление, которое он испытывал, по его словам, исполняя эту печальную обязанность преследовать по суду офицера, столь прославленного своей храбростью.
Британские офицеры за столом не смотрели на Шарпа. Генерал Эдуард Пакенхэм, генерал-адъютант и шурин Веллингтона, председательствовал. Три испанских офицера с лицами, неподвижными как маски, уставились на подсудимого.
Майор Вонн, несмотря на свои сожаления, предложил суду ясную и заслуживающую доверия версию событий ночи. Майору Шарпу воспрепятствовали защитить его честь в поединке. Неудача терзала его. Он пошел ночью и убил мужа женщины, которую он безжалостно преследовал. Он очень сожалеет, что должен привести это свидетельство, но у нет другого выбора — и он передал письмо, подписанное и запечатанное печатью маркизы.
Нед Пакенхэм поднял письмо, как если бы оно было заражено чумой, и возвратил его Вонну. Письмо было внесено в протокол военного трибунала.
Вонн показал письмо Шарпу.
— Вы узнаете почерк, майор? Напоминаю вам, что вы находитесь под присягой.
Шарп изучал пухлое, умное лицо.
— Маркиза — француженка, она шпионка, и…
— Спасибо, майор, я только спросил, узнаете ли вы почерк. Узнаете?
Он узнал, но не видел смысла в том, что делать свое положение еще более мрачным, чем оно уже было.
— Я не могу сказать.
Вонн ушел назад к своему столу.
— К счастью, у нас есть свидетели, которые могут…
Шарп повысил голос.
— У меня есть другое письмо от…
— Мы заинтересованы в этом письме, майор!
Вонн резко развернулся, но Пакенхэм поднял руку. Он посмотрел Шарпу в глаза впервые с тех пор, как стрелок вошел в комнату.
— У вас есть другое письмо от этой леди?
Шарп кивнул. Он не сказал Трампер-Джонсу о письме, потому что у Шарпа не было никакой веры в способности молодого человека.
— Она написала мне, сэр, после смерти моей жены. Она хотела выразить мне свои соболезнования. Она сожалела, что не может передать их мне лично. — Он не смог удержаться от легкой улыбки. Такое письмо едва ли пришло бы от женщины, которую он преследовал. Он увидел вспышку надежды на лице лейтенанта Трампер-Джонса. — Я хотел бы, чтобы это письмо тоже занесли в протокол, сэр.
Генералы за столом улыбались, предвкушая победу Шарпа. Пакенхэм откинулся назад.
— У вас есть письмо, майор Шарп?
— В моем ранце, сэр.
— Майор Вонн? — Пакенхэм обернулся к валлийцу. — У вас нет никаких возражений?
