– Сидеть! – ствол обратился в грудь Татарину. Тот молча наблюдал за его действиями; паниковать не позволял авторитет. Мельник вырвал из скулы лезвие, обильно потекла кровь. Гарик лежал в отключке, Шнур тоже не представлял никакой опасности, а Татарин был безоружен. Он слишком надеялся на охрану и теперь был вынужден расплачиваться за свой просчет.
– Что дальше? – спросил он.
Охрана, конечно же, слышала выстрелы, но вход в зал им был заказан. Мельник взял Татарина за плечо и поставил на ноги.
– Идем, – сказал он.
Амбал, тусовавшийся за внутренней дверью, каза-лось, был готов к любой неожиданности, но, когда на-встречу вышел Татарин с пистолетом у виска, он расте-рялся.
– Скинь волыну! – шепнул ему Мельник.
Амбал разжал пальцы. Иномарка с длинным глуши-телем брякнулась на пол.
– На выход!
Бандиты, курившие снаружи, испуганно попятились, когда из кафе вышла странная процессия: впереди Шварц, грозно шевеля бровями, затем скособоченный Татарин, а сзади пановский пацан, выставив перед собой пушку.
– Лечь! – крикнул он. – Лежать!
Бойцы застыли, глядя на папу. Тот вздрогнул, пальцы отморозка впились в тело с нечеловеческой силой.
– Ложись, – прохрипел он.
– Машину, – заорал Мельник. – Машину и ключи. Быстро, я убью его!
Один из охранников вскочил и торопливо открыл дверцу "Мицубиси-паджеро".
– Лежать!
Мельник втолкнул Татарина и запрыгнул на водитель-ское сиденье. Взвизгнув тормозами на повороте, машина вылетела на проспект.
– Не гони коней, – низким голосом произнес Та-тарин.
– Молчи. – Задыхаясь от волнения, Мельник вы-хватил из-за пояса пистолет и направил в голову вора.
– Не гони, – повторил тот, исподлобья глядя на него. – Если с головой дружишь, останови. Поговорим.
– Заткнись, твою мать. – Мельник на мгновение опустил руку, переключил передачу и вернул ствол в первоначальное положение. – Нам не о чем говорить.
Татарин не мигая смотрел на него.
– Могу дать тебе три часа, чтобы подорваться, – объявил он.
– Да ну? – Мельник проскочил на красный свет и истерично хмыкнул: – Неужели дашь? Я же мент. Кто меня сдал, луговские?
Татарин промолчал, и Мельник расценил это как со-гласие.
– Значит, они, – удовлетворенно отметил он. – А что ты мне еще гарантируешь, сука, козел, петух топта-ный!
– Бухти, покойничек, – скривил рот Татарин.
– Я – покойничек? – Мельник хохотнул и посмот-рел на него безумным взглядом. "Паджера" летела по проспекту, словно огромная черная торпеда. – Хочешь, я тебя грохну!
