- Я - не зверь! Я понимаю - она не виновата...
Девушка озабоченно вертится по комнате, точно кубарь, подгоняемый невидимыми ударами; ставит самовар, ломает лучину о колено, шуршит углями, и всюду за нею развеваются, точно серые крылья, концы платка, накинутого на голые плечи.
- Вот я пришёл к вам, - у меня есть товарищи, а рассказать им об этом - стыдно, хотя и они тоже, наверное, знают такие дни, когда в доме все мучают друг друга, - за что? Скажите - за что?
- Я же не знаю, - услыхал он негромкий ответ.
- Въедается всем эта гнилая жизнь в кости, в сердце, и - однажды вдруг душа заноет, заболит скверною злостью...
Девушка подошла к нему, осторожно пощупала его рубашку и сказала, мигая:
- Мокрый вы, - а у меня ничего и нету... Как же?
- Бросьте! - попросил он, схватив её за руку.
Тихонько освобождая пальцы, она озабоченно продолжала:
- Простудитесь, захвораете! Рабочему человеку это беда!..
Освободясь - ушла в сени, но тотчас явилась снова, принесла какое-то цветное тряпьё и, грея его над трубою самовара, равнодушно уговаривала гостя.
- Вы - переоденьтесь... это хоть и женское, да сухое...
И, бросив тряпки на стол, снова ушла в сени, а Маков смотрел вслед ей и точно сквозь сон соображал:
"Судьба! Что за глупость - судьба? Просто - куда пойдёшь? А ей - всё равно".
Откуда-то со стороны подползали, извиваясь, едкие укоры, точно их тесть шептал тонкими губами:
"Что - прижало? Товарищи, а? Ты почему, в этот трудный час, к товарищам не прибежал, - ты бы к ним! Ага-а, - стыдно?"
Он крепко приглаживал свои ёжиком остриженные волосы и обиженно усмехался.
- Что же вы? - деловито спросила хозяйка, заглядывая в дверь.
Мокрое платье прилипало к телу, вызывая неприятный озноб. Павел быстро сорвал его и завернулся в длинные женские одежды.
- Вот и хорошо, - сказала девушка, входя.
- Смешно? - спросил он.
- Смешно, - согласилась девица, но на лице её не было и тени улыбки.
Павел впервые пристально и бесцеремонно осмотрел её: коренастая, маленькая, со скуластым лицом и узкими, невидными глазами.
- Смешно, а не смеётесь! - сказал он, оглядываясь.
В комнатке, наполняя всю её, стояли кровать, стол, два стула, шкаф и, около двери, большая печь. В переднем углу маленькая икона, над нею - ветка вербы с бумажным цветком, с чёрных стен смотрят пёстрые картинки, по ним ходят тараканы и шуршат. Из пазов на стенах торчат клочья пакли. Окно маленькое, квадратное, стёкла в нём мутные от старости.
