Случаи исцелений больных по его молитвам - бесчисленны.
А сколько страдальцев по одному слову о. Иоанна примирялись с горем и невзгодами жизни.
Нерешительное отношение к себе он покорил своей прозорливостью.
Так однажды в Петербурге родные одного больного очень просили отца Иоанна навестить его. Это было во время масленицы. Батюшка что-то не ехал. И больной в шутку сказал, что он не приедет, потому что, наверное, где-нибудь ест блины. И вдруг, на другой день приезжает о. Иоанн и, войдя в квартиру, точно зная расположение комнат, прямо направляется к больному.
Подойдя к его постели, он вдруг сказал: «а блинов-то я и не ел». Это всех очень поразило.
А. П. Чехов, рассказывая о своей поездке на Сахалин, сказал писателю А. К. Шеллеру-Михайлову: «В какой бы дом я ни заходил, я везде видел на стене портрет о. Иоанна Кронштадтского. Это был пастырь и великий молитвенник, на которого с надеждой были обращены взоры всего народа».
О. Иоанн страдал от развивавшегося в нашем обществе равнодушия к вере. Всем памятны его предостережения по этому поводу.
Американский миссионер Петр Истон так говорил о батюшке: «Может быть им управляет Святой Дух. Все, что он делает, есть доказательство помощи Божией. Может быть он орудие рук Божиих, чтобы быть ближе к христианам разных народностей и наций. Может быть, он особый посланник в его земле и нации, чтобы привести его народ к светлому знамени христианской истины в проповедании перед ним, что Бог есть Дух и что, кто славит Его, тот должен славить в духе и правде».
Мое же детское общение с батюшкой отцом Иоанном и встречи в юности моей дали столько светлого и незабываемого, что память о нем осталась у меня на всю жизнь.
Суровецкий, Югославия, Козяк, Баранья.
Н. В. Суровецкий назвал свое повествование: «Пламень огненный» и начал его текстом:
В Руке Господа власть над землею и человека потребнаго Он во время воздвигнет на ней (Сир. 10-4).
Действительно о. Иоанн в служении Богу был пламень огненный.
Бог воздвиг его перед годиной лихолетья, чтобы подготовить русский народ к перенесению кары Божией за грехи и мученичества.
Ныне о. Иоанн несомненно предстательствует перед молниезрачным престолом Божиим за Церковь Русскую, за Россию и за нас и будет в самой России краеугольным камнем ее возрождения.
Перехожу теперь к рассказам лиц, учившихся у о. Иоанна в старших классах.
Как педагог о. Иоанн никогда не прибегал к тем приемам преподавания, которые сплошь да рядом имели место в наших учебных заведениях, - т. е. к чрезмерной строгости, а порою и к нравственному принижению неспособных. У отца Иоанна к возбуждению усердия учеников служили не наказания, не насмешки, а теплое задушевное отношение к делу и к ученикам.
