— Гало… — пробормотала она и только сейчас поняла, что ни разу не видела этот феномен с тех пор, как поселилась в Палмарисе.
Киска нахмурилась. Существовало ли Гало на самом деле или было всего лишь плодом ее фантазии?
Если Гало не придумано ею, значит, она может полагаться на свою память и есть надежда, что со временем оживут и другие воспоминания.
Она хотела немедленно спуститься в гостиницу и расспросить о Гало, но вдруг услышала резкий металлический звук.
Кто-то карабкался по наружной лестнице. Она не особенно встревожилась — пока над краем крыши не показалось знакомое, опухшее от пьянства лицо.
— Ну, моя красавица, — сказал мужчина. — Вот, значит, где ты меня дожидаешься.
— Иди своей дорогой, — ответила Киска, но он уже залез на крышу и распрямился во весь рост.
— Я уже пришел, куда хотел, — заявил он.
Тут Киска услышала, что следом за ним поднимается еще кто-то, и поняла, что дело плохо. Они выследили ее, все трое. Она догадывалась, с какой целью.
Быстрая как кошка — недаром ее так назвали — девушка прыгнула вперед и ногой ударила мужчину в грудь. Когда он упал, она дважды ударила его по лицу.
Тут над краем крыши показалась голова второго преследователя; она и его ударила ногой, а когда он возмущенно закричал что-то, врезала еще раз, прямо в челюсть.
Он со стоном повалился в темноту, сбив третьего, и оба рухнули на булыжную мостовую. Увы, пока она с ними расправлялась, первый пьяница успел подняться и теперь обхватил ее сзади руками, плотно сомкнув их у нее на груди.
Она чувствовала на затылке его жаркое дыхание, отдающее перегаром дешевого эля.
— Вот так, вот так, моя славная, — зашептал он. — Не нужно вырываться. Вот увидишь, тебе понравится.
Он попытался куснуть ее за ухо, но она со всей силой откинула назад голову и еще раз ударила его по лицу.
Жило в ее памяти одно чисто чувственное воспоминание, не связанное ни с каким конкретным образом или именем: глубокая, всепобеждающая ярость. Сейчас, на крыше гостиницы в Палмарисе, она позволила этому чувству завладеть собой, переплавив его в такую испепеляющую ненависть, которой пьяница никак не мог от нее ожидать.
Она просунула руку под сцепленные мужичьи ручищи, и ей удалось немного сдвинуться вниз, подогнув ноги.
— Может, получится даже лучше, если ты будешь брыкаться! — воскликнул пьяница, не заметив, что лицо девушки оказалось как раз напротив его сцепленных ладоней.
Киска впилась зубами в его руку.
— Ах ты, шлюха! — завопил он и дернулся, собираясь ударить девушку.
