- Тоже! - насмешливо воскликнула Мальва. - Это тебе цена... А он... везде бывал, скрозь прошел всю землю и никого не боится...
- А я кого боюсь? - храбро спросил Яков.
Она не ответила ему, задумчиво следя за игрой волн, взбегавших на берег, колыхая тяжелый баркас. Мачта качалась из стороны в сторону, корма, вздымаясь и падая в воду, хлопала по ней.
Звук был громкий и досадливый, - точно баркасу хотелось оторваться от берега, уйти в широкое, свободное море и он сердился на канат, удерживавший его.
- Ну, что же ты не уходишь? - спросила Мальва у Якова.
- А куда мне? - отозвался он.
- В город хотел...
- Не пойду!
- Ну, к отцу поезжай.
- А ты?
- Что?
- Тоже поедешь?
- Нет...
- Ну, и я нет.
- Целый день около меня будешь торчать? - спокойно спросила Мальва.
- Не больно-то ты мне нужна... - ответил Яков с обидой, встал и ушел от нее...
Но он ошибся, говоря, что она не нужна ему. Без нее стало скучно. Странное чувство родилось в нем после разговора с ней: смутный протест против отца, глухое недовольство им. Вчера этого не было, не было и сегодня до встречи с Мальвой... А теперь казалось, что отец мешает ему, хотя он там, далеко в море, на этой, чуть заметной глазу, полоске песку... Потом ему казалось, что Мальва боится отца. А кабы она не боялась - совсем бы другое вышло у него с ней.
Он шлялся по промыслу, рассматривая людей. Вон, в тени барака, на бочке сидит Сережка, и, тренькая на балалайке, поет, строя смешные рожи:
Господин гор-родо-ввой!
Будьте вежливы со мной...
Отведите меня в часть,
Чтобы в грязь мне не упасть...
Его окружает человек двадцать таких же оборванцев, от всех, как и от всего здесь, - пахнет соленой рыбой, селитрой. Четыре бабы, некрасивые и грязные, сидя на песке, пьют чай, наливая его из большого жестяного чайника. А вот какой-то рабочий, несмотря на утро, уже пьян, возится на песке, пытаясь встать на ноги и снова падая. Где-то, взвизгивая, плачет женщина, доносятся звуки испорченной гармоники, и всюду блестит рыбья чешуя.
В полдень Яков нашел себе тенистое местечко среди груды пустых бочек, лег там и проспал до вечера, а проснувшись, снова начал бродить по промыслу, ощущая смутное влечение куда-то. Проходив часа два, он нашел Мальву далеко от прииска под купой молоденьких ветел. Она лежала на боку и, держа в руках какую-то растрепанную книжку, смотрела навстречу ему, улыбаясь.
- Ишь ты где! - сказал он, садясь рядом с ней.
- А ты меня давно ищешь? - уверенно спросила она.
