— Готов, — вздыхает Анатолий.
Лена делает ему инъекцию, и Анатолий почти мгновенно отключается. Она еще раз внимательно проверяет датчики, еще раз любуется картинкой на мониторе и нажимает клавишу запуска.
— Ну, поехали!
На экране возникает очень хорошо знакомый мне застенок инквизиции. Только на цепях распят не я, а Анатолий. Появляются палачи и начинают деловито готовить свой арсенал. Затем они методично, с глубоким знанием своего дела обрабатывают подвешенного на цепях Анатолия. Но это только на экране. Сам Анатолий лежит спокойно в кресле и как будто безмятежно спит.
— Что это? — с дрожью в голосе спрашивает Наташа.
— А это то, — Лена показывает на экран, — что он в настоящий момент испытывает. Это, конечно, не на самом деле. Эти картинки сейчас проигрываются через его сознание, и для него это вполне реально. Это — одна из составляющих курса МПП.
А на экране палачи сдавливают ступни Анатолия специальными колодками, а под ногти рук загоняют иглы и шила. Из динамиков несутся хриплые стоны, переходящие в рычание. Наташа зажимает уши и отворачивается.
— Не сметь! — кричит Лена. — Смотреть и слушать! Ты хроноагент или кисейная барышня? Если хлопнешься в обморок, я все остановлю, приведу тебя в чувство и запущу снова!
Через какое-то время застенок сменяется сиреневой пустыней. Истерзанный, умирающий от жажды Анатолий медленно, из последних сил, ползет по горячему песку к далекому источнику.
Лена что-то переключает на панели, и характер изображения меняется. Если раньше картинка была непрерывной, то сейчас мы наблюдаем отдельные кадры. Так сказать, ключевые моменты.
— Что ты сделала? — интересуюсь я.
— Ускорила прохождение программы через сознание. Ему все равно. А каково нам будет сидеть здесь около месяца или больше? Отдельные эпизоды могут растягиваться на несколько дней и даже недель.
— Это точно, — соглашаюсь я, вспомнив, сколько времени я сам провел в каменоломне, пока не сбежал оттуда через крематорий.
А на экране монитора события разворачиваются своим чередом. Вот Анатолий доползает до кучи камней, с вершины которой бьет родник. Обдирая тело об острые камни, он лезет вверх, но едва дотягивается до воды, как изображение резко меняется. Анатолий лежит под навесом на голой земле в компании изможденных людей, одетых в мешковину.
Под навесом свободно гуляет ветер, посыпая лежащих сухим снегом. Теперь он — каторжник в каменоломне.
Один за другим проходят кадры. Изнурительная работа: каторжники, подгоняемые бичами, дробят камень. Другие каторжники таскают его наверх по крутой лестнице. Тухлая баланда на обед, кружка кипятка на завтрак, две-три картофелины или свеклы на ужин и сигарета перед сном. Короткий обогрев у костра и ночевка на голой земле. Каждое утро несколько каторжников уже не могут встать. Их добивают охранники. Трупы оттаскивают и сбрасывают с обрыва в отвал. А там непрерывно работает крематорий. Его длинное приземистое здание завершается над другим обрывом. Из открытого конца в отвал непрерывно сыплется пепел, выдуваемый раскаленными газами.
