Так и модальность нашего времени, синдром бедной сиротки, о котором мы говорили, и наш посредственный менталитет являются продуктом неравного симбиоза людей и воладорес. Мы чувствуем себя жертвами, потому что мы и есть жертвы, однако вместо того, чтобы ополчиться против наших господ или просто-напросто вырваться из нашей тюрьмы и сбежать, мы ведем себя как овцы, которые даже при открытых воротах сбиваются в кучу и не покидают спасительной ограды. Ведь глубоко в душе мы убеждены — и это убеждение является еще одним имплантантом воладорес, — что за границами привычного нас ожидает злой волк, судьба, которая будет к нам еще более жестока, чем все то, что мы уже испытали в нашей повседневной жизни.
И мы продолжаем браво отражать самих себя в лужице нашего ограниченного осознания и мертвой хваткой цепляемся за то, что нам еще осталось: за наше Эго и «маленькие радости» привычного нам мира. Мы замыкаем себя в рамки нашей профессии, которая большинству из нас даже не доставляет удовольствия, в рамки партнерства и отношений, которые нас уже давно не удовлетворяют, в рамки представлений и воспоминаний, которые вообще не соответствуют пережитому.
По вине нашей системы интерпретации мы полностью обособились от энергетической действительности и с помощью воладорес создали для себя кажущуюся возможность бегства в некие виртуальные реальности, которые мы были способны создавать задолго до эпохи компьютеров и развития средств массовой информации.
Многие из нас предпочитают предаваться воспоминаниям, причем последние в подавляющем большинстве случаев приукрашиваются или изменяются иным образом. Они кажутся фотографиями в бережно хранимых фотоальбомах, которые показывают нам фрагменты событий, имевших для нас значение; мы привязываемся к нашим воспоминаниям и укрепляем этим образ самих себя, причем все воспоминания, которые не подходят к нашему образу, просто-напросто отбрасываются или ретушируются до неузнаваемости.
Другие ограничиваются планированием некоего более или менее реального будущего, причем не имеет значения, представляется ли им будущее в виде забот и страхов или в форме надежд и ожиданий хорошего. А некоторые вообще сбегают из отношений реальности и времени и полностью переселяются в виртуальные миры: в книги и хобби, в музыку, науку или мировоззрение, в спасительные или ужасные миры кинофильмов и телевидения, в мир телевизионных или компьютерных игр, в какую-нибудь спиритуальную или религиозную фикцию. Похоже, в этом отношении наша фантазия не знает границ.
