Преодолеть эту трудность можно только внутренним согласием с тем, что ты есть, во всей полноте и глубине. Для мужчин важно признание своего мужского начала, для женщин — женского, что бы ни стояло за этим определением.
— Не существует половых различий, — произнесла она.
— Я не знал этого, — снова сказал я.
— Я такая же, как и вы.
— Не вижу смысла вдаваться в споры на эту тему, — ответил я. — Что могло бы убедить вас в обратном?
— Какие-то несущественные, мелкие различия в анатомии — только это и разделяет нас, — не слушая меня, заявила Беверли.
— А как насчет десятка тысяч поколений диких прародителей, как насчет генетических особенностей, заключенных в миллиардах клеток, из которых ни одна в вашем теле не похожа на те, что есть в моем?
— Вы сексист?
— Возможно. Что такое сексист?
— Сексист — это сексист, — сказала мисс Хендерсон.
— Очень логично, — заметил я. — Яблоко — это яблоко. Аргумент не очень убеждает.
— Это понятие еще не определено, — пояснила она.
— Дело не в понятии, — высказался я. — Данное слово является сигнальным, вы выбрали его из-за эмоциональных дополнительных значений, а не по смысловому содержанию. Это слово договорились употреблять как некое орудие, чтобы отбить охоту задавать вопросы и тем самым навязать согласие. Сходные выражения, когда-то полнозначные, теперь по большей части ценятся как риторические приспособления, например: «шовинист», «сексуальный объект», «личность», «консерватор», «либерал». Одним из главных достоинств этих слов, лишенных своего истинного содержания, является то, что они делают мысль вообще необязательной. Не удивительно, что люди так высоко ценят их.
— Я не верю вам, — сказала мисс Хендерсон. — Просто вы не разделяете моих взглядов.
— Это беспокоит вас? — поинтересовался я.
— Нет, — быстро ответила она. — Конечно нет.
Я почувствовал, что начал злиться, поднялся и пошел к выходу.
— Нет, — вдруг взмолилась Беверли. — Пожалуйста, не уходите.
Она подалась вперед и взяла меня за руку. Затем поспешно отпустила, проговорив:
— Простите меня. Я не хотела быть женственной.
— Отлично, — произнес я раздраженно.
— Пожалуйста, не уходите, — повторила мисс Хендерсон. — Я на самом деле во что бы то ни стало хочу поговорить с вами, Джейсон.
Я опустился за столик. Мы почти не знали друг друга, а она назвала меня по имени. Я проявил слабость. Я смягчился. К тому же меня одолевало любопытство.
И потом… она была красива.
— Спасибо, Джейсон, — прошептала Беверли.
