- С чего у тебя все началось?
- Когда я была маленькая, мы ездили на Юкатан и любовались величественными руинами майя. Ты бывал в Мексике?
Кэл с трудом припомнил одну особенно бурную ночь в Акапулько.
- Да. Лет десять назад. - «Точнее, двести лет спустя», - подумал он, хмуро глядя в миску с супом.
- Неприятные воспоминания?
- Что? Нет, наоборот. Какой у тебя чай… - Он отпил еще глоток. - Знакомый вкус!
Улыбнувшись, Либби поджала под себя ноги.
- Папа очень обрадуется, если я ему передам твой отзыв. «Травяная радость» - его компания. А начинал он вот здесь, в этой самой хижине.
Кэл отпил еще глоток и вдруг засмеялся:
- Я думал, это выдумки, легенда.
- Нет. - Либби смотрела на него в упор. На ее губах играла полуулыбка. - Не поняла юмора.
- Трудно объяснить… - Сказать ей, что через двести лет «Травяная радость» станет одной из самых крупных и влиятельных компаний на Земле и в ее колониях? А производить будет не только чай, но и биотопливо, и бог знает что еще… Подумать только! А он, Кэл Хорнблауэр, очутился в той самой хижине, где все начиналось. Устроился в кресле и наслаждается уютом. Он поймал на себе взгляд Либби. Она внимательно смотрела на него, как будто собиралась снова пощупать ему пульс. Кэл поспешил объясниться:
- Мама часто поила меня таким чаем, когда у меня… - Он не знал, какие в двадцатом веке были детские болезни. Уж точно не марсианская лихорадка. - Когда я болел.
- «Травяная радость» - лекарство от всех болезней. Вот и память к тебе понемногу возвращается!
- Кусками, обрывками, - осторожно возразил Кэл. - Почему-то детство вспоминать легче, чем вчерашнюю ночь.
- По-моему, так всегда и бывает. Ты женат? - Либби смутилась и поспешно перепела взгляд на огонь. Что на нее вдруг нашло?
Кэл обрадовался, что она не смотрит на него, потому что у него на лице расплылась широкая улыбка.
- Нет. Будь я женат, меня бы так не влекло к тебе!
Либби ахнула от неожиданности и некоторое время молча смотрела на него. Потом вскочила и принялась собирать миски на поднос.
- Надо отнести все обратно.
- Наверное, мне лучше было промолчать?
- О чем промолчать? - Либби ответила с трудом, мешал подступивший к горлу комок.
- О том, что меня к тебе влечет. Что я тебя хочу. - Не давая ей ответить, Кэл положил руку ей на запястье. Как бешено колотится у нее пульс! Он удивился и возбудился одновременно. Хоть он и прочел все газеты от корки до корки, он так и не понял, как в двадцатом веке принято ухаживать за женщинами. Впрочем, он решил, что за двести лет вряд ли что-то так уж сильно изменилось.
