— Об этом я не подумала, — призналась Бонни. — Обычно, если люди планируют кого-то вызвать, они заранее запасаются всем необходимым. Что нам делать, Мередит? Это же невыполнимая задача.
Мередит нахмурилась.
— Если она невыполнимая, то зачем Елена стала бы этого требовать?
— Елена все время требовала от окружающих невыполнимого, — мрачно сказала Бонни. — Не смотри так на меня, Мэтт, ты отлично знаешь, что это правда. Она не была святой.
— Я думаю, что это вполне выполнимая задача, — сказал Мэтт. — Я знаю место, где совершенно точно осталась кровь Стефана, а если нам повезет, то и волосы. Склеп.
Бонни вздрогнула, а Мередит спокойно кивнула.
— Ну разумеется, — сказала она. — Пока Стефана держали там связанным, он, наверное, все вокруг залил кровью. А драка была такая, что волосы должны были лететь клочьями. Если только там никто ничего не трогал…
— Думаю, после смерти Елены туда вообще никто не заходил, — сказал Мэтт. — Полиция осмотрела место и ушла. Впрочем, есть только один способ узнать наверняка.
«Я была неправа, — подумала Бонни. — Мне казалось, что Мэтт и слышать не захочет о возвращении Стефана, а он делает все возможное, чтобы нам помочь».
— Мэтт, честное слово, я тебя сейчас расцелую! — сказала она.
На мгновение во взгляде Мэтта промелькнуло какое-то необычное выражение, которое Бонни как следует не поняла. Конечно, в его глазах читалось удивление, но не только оно. Ни с того ни с сего Бонни подумала: «А что бы он сделал, если бы я на самом деле его поцеловала?»
— Все вы, девушки, так говорите, — негромко сказал он и с нарочитым смирением пожал плечами. Было видно, что впервые за весь день у него немного отлегло от сердца.
Мередит оставалась абсолютно серьезной.
— Пошли. У нас куча дел, а застрять в склепе после наступления сумерек — еще то удовольствие.
* * *
Склеп находился под стоящей на холме полуразрушенной кладбищенской церковью. «Сейчас ранний вечер, стемнеет еще не скоро», — повторяла про себя Бонни, когда они поднимались по холму, но ее руки все равно покрылись гусиной кожей. Даже новое кладбище по другую сторону церкви не навевало приятных чувств, а уж старое было жутким местом даже при дневном свете. Множество крошащихся надгробных камней, торчащих под неожиданными углами в высокой траве, напоминало о лежащих здесь тысячах молодых людей, погибших во время Гражданской войны. Чтобы ощутить их присутствие, не надо было быть медиумом.
— Неупокоившиеся души, — пробормотала она.
