Двери вдоль бесконечного коридора открыты. Видны вытянутые тела. Некоторые почти обнажены. Понятно, что здесь по-настоящему не спят. Глаза устремлены прямо перед собой и явно не бодрствуют. Эти сомкнутые веки на пожелтевших лицах не похожи на закрытые глаза, объятые сном. Понятно, что воздействуют препараты, облегчающие боль и определяющие эту апатию раненых, залеченных, ампутированных, зашитых, восстановленных, перевязанных тел. Кома или дремота. Тела в ожидании будущего или конца.
Воллар продвигается крайне осторожно, смягчая, насколько может, скрип подошв по плиточному полу. Все, кажется, застыло во времени, подчиненном работе сверкающих аппаратов. Воллар убежден, что нужно добраться до самой дальней двери, до последней комнаты. Когда он проходит мимо большого застекленного помещения, где работают люди в белых халатах, никто, по-видимому, не замечает растерзанного, забрызганного грязью огромного человека.
Последняя дверь открыта, но кровать пуста. Белые простыни лишь слегка помяты. Воллар замирает перед этой пустотой. Он дошел до этого места, чтобы столкнуться с жестоким отсутствием. Именно в это мгновение он замечает худенькую фигуру женщины, стоящей у окна. Она сложила руки на груди, будто ей было холодно. Затерявшаяся молодая женщина, созерцающая пустоту. Пейзаж из прижатых друг к другу домов и унылого бетона. Невидимые горы.
Это их первая встреча. Тело Воллара загораживает дверь. Тело Терезы растворяется в серых оттенках пейзажа. Между ними — молчание и отсутствие ребенка.
Воллар, с трудом сдерживавший дыхание, начинает громко дышать. Как будто с этим хрипом тело его упорно исторгает абсурдную надежду. Тереза оборачивается, медленно. Она очень устала.
— А вы не доктор? — спрашивает она тихим голосом.
Воллар качает головой.
— Это та девочка, которую вчера?..
— Она — моя дочь, Ева.
— Вчера, на дороге, машину вел я… Но увидел ее слишком поздно… Мне необходимо узнать…
— Они снова отвезли ее в операционное отделение. Только что мне показалось, будто она умерла. После первой операции она была белая, прозрачная. За нею вернулись. Им не удается остановить кровотечение. Они сказали мне, что сделают все возможное, но…
— Понимаете, мне нужно было узнать. Увидеть ее. Увидеть еще раз. Я искал… А когда будет известно?
Тереза как будто не замечает жалкого вида Воллара, его прорех, запекшейся крови.
— Остается только ждать. Хорошо, что вы пришли. В полиции мне сказали, что вы не могли этого избежать, что она была в полной растерянности.
