Напомним, Эристовы просили «уничтожить» – именно это слово использовали они в своей записке – Мало-Шаховское приставство, куда входили осетинские ущелья, отведенные грузинским князьям, «чтобы обитающих в оном осетин поручить их помещикам». Такое требование горийский начальник расценил как попытку оторвать «приставства» от «короны», т. е. в югоосетинских обществах ликвидировать российскую власть. Вместе с этим он по отдельным пунктам объяснил последствия, к которым бы привела даже частичная, в пределах одного феодального владения, ликвидация в Южной Осетии приставского управления.
1. По описанию окружного начальника, феодальное владение князей Эристовых представляло собой родовое, состоявшее из самостоятельных дворов. Каждый из княжеских дворов был равноправен в пределах общего феодального владения. Окружной начальник отмечал, что между князьями одного рода «никогда не бывает согласия, даже между родными братьями», и если кто-то из них брал у осетин что-то из повинностей, то, как правило, не делился со своими сородичами. Последние, в свою очередь, требовали от тех же осетин «взыскивать гораздо более, нежели первый; третий участник» поступал точно так же, «таким образом разоряя» крестьян и «приводя» их «до совершенной крайности». По мнению начальника округа, пристав должен был бы регулировать отношения князей с крестьянами, не позволяя помещикам доводить зависимых до полного разорения.
2. Окружной начальник отмечал, что, редко бывая среди жителей осетинских обществ, князья никогда не занимаются гражданским обустройством крестьян. Их главная и единственная забота «о том, чтобы собирать принадлежащие им доходы, скорее и всеми средствами составить себе состояние, нисколько не заботясь о пользе народа».
3. Подчеркивалось также, что передача осетин в управление помещиков крайне затруднила бы окружному начальнику и другим официальным лицам исполнение их обязанностей – им было бы сложно действовать через владельцев, поскольку последних часто не бывает на одном месте.
4. «Помещики, будучи начальниками и владельцами осетин», не только бы усилили поборы, но, по мнению окружного начальника, не избежать бы было самых различных злоупотреблений.
Получив эти объяснения от горийского начальника, гражданский губернатор Палавандов сообщил Розену свою солидарность с мнением окружного начальника. При этом ключевой в рапорте князя Палавандова являлась последняя фраза: «...слабое и безотчетное управление помещиков», на котором настаивали Эристовы в Южной Осетии, «послужило» бы «более ко вреду, да нет закона, на основании коего можно было бы допустить это». Гражданскому губернатору оставалось сказать, что грузинские тавады всей своей массой не желали российского феодализма, основанного «на законе», и настаивали на таком феодализме, при котором в руках феодала наряду с повинностями сосредоточилась бы сама власть над крестьянином, т. е. деспотическая форма феодальных отношений. Князь Палавандов, сам являясь сторонником грузино-персидской системы феодализма (это подтверждалось участием его родного брата в заговоре 1832 года), писал барону Розену о сохранении приставства, понимая, что в условиях Грузии любой пристав будет «скручен» тавадским разбойным бытом и превратится в огородное чучело. В этом отношении стоит вернуться к идее барона Розена о назначении для всей Осетии главного пристава, полагая, что именно такой пристав станет барьером на пути грузинскому княжескому засилью. Уточним, однако, что мысль об учреждении в Осетии «главного пристава», как и ожидалось, вскоре отпала. Розен ограничил ее учреждением только главного пристава для части югоосетинских обществ, разместив его в селе Джави. Эту должность занимал русский офицер Васильев. Г.В. Хачапуридзе приводил любопытные данные об этом приставе, фактически оказавшемся в руках грузинских князей. Воспользуемся сведениями грузинского историка и заимствуем значительный пассаж из документа, им извлеченного из архива. Но сначала стоит пояснить, что накануне, когда в Южной Осетии стало известно о новой передаче осетин в руки грузинских князей, местные жители решительно заявили: «Если думаете силой заставить нас быть подданными князей Мачабеловых, то скорее погибнем все до последнего, защищая с оружием в руках правое дело, но рабами Мачабеловых не будем». От этого заявления до разразившегося в Южной Осетии, в частности – во владениях Мачабеловых, восстания прошло немного времени. В связи с этим в Южную Осетию, где обстановка накалилась до предела, был направлен генерал Скалон, которому поручалось основательно выяснить причины волнения осетин. Обследовав владения Мачабеловых – основной очаг восстания южных осетин, генерал на имя графа Бенкендорфа, шефа жандармов России, подал докладную записку. В ней он сообщал (цитируем по Г.В. Хачапуридзе): «...В 1838 году главным приставом в Осетии (Южной Осетии. –
