22 июня обе колонны российско-грузинских войск двинулись к горе Зикара, где сосредоточилась значительная часть населения Южной Осетии. Узнав о приближении войск, беженцы-осетины уходили дальше – одни перебирались в Кударское ущелье, другие еще дальше – в Имеретию. Зрелище напоминало горную лавину, от которой пытались спастись люди. Одна из вооруженных групп заняла в сожженном селе Кола, где жила фамилия Кочиевых (Коцта), боевую башню и отсюда вела прицельный огонь. Осетины, хорошо отличавшие грузинские отряды от российских, старались вести стрельбу по грузинской милиции. Эту избирательность заметило командование. Граф Паскевич доносил, что в одном бою легко были ранены два русских офицера и три рядовых, при этом тяжело (со смертельным исходом) были ранены девять грузин, трое из «коих князья и дворяне». В связи с этим вернемся к князю Бардзиму Мачабели, накануне направленному в Кешельтское общество. Его появление среди местного населения столь бурной реакции, как ожидалось, не вызвало. На этот факт обратил внимание исследователь З.Н. Ванеев, считавший, что именно тогда у генерала Ренненкампфа возникло подозрение, что у князей Мачабели отсутствует искренняя привязанность «к русской власти». По мнению Ренненкампфа, упорное сопротивление осетин российско-грузинским войскам во многом объяснялось двуличием князей Мачабели, будто бы настраивавших осетин против российских властей. Генерал явно преувеличивал влияние князей на осетинское крестьянство, однако не исключено было, что Бардзим Мачабели к масштабным военным действиям командования в Южной Осетии отнесся ревниво, подозревая, что это делается не для грузинских князей, а для нужд российских властей.
Основные бои развернулись у горы Зикара, где хорошо укрепились осетины. Атаки российско-грузинских войск они встречали с большим ожесточением. По своей боевитости и желанию участвовать в сражении от мужчин не отставали женщины. Стоит сказать, в Осетии хорошо известно, что женщины югоосетинских обществ заметно отличаются и внешностью, и характером, и особым положением в обществе. Они необыкновенно красивы, полны собственного достоинства, держатся независимо, необычайно трудолюбивы и жизнестойки, никогда не теряются перед тяжелыми испытаниями и нередко выступают в роли подлинных амазонок. Русский историк В. Потто, описывая бои, завязавшиеся под Зикара, не без восторга писал: «В войсках появились убитые и пленные; число их стало расти, и солдаты с удивлением замечали в среде сражавшихся женщин. Однажды, когда казаки взбирались на голый утес, из-за камней вдруг выскочила молодая осетинка и, как разъяренная тигрица, обхватила первого попавшегося ей казака, напрягла все силы, чтобы вместе с ним низвергнуться в пропасть. Страшная борьба происходила на краю обрыва. Еще мгновение – и осетинка совершила бы свой самоотверженный подвиг, но силы ее истощились: она выпустила свою добычу из рук и одна полетела в бездонную пропасть, где острые камни в куски изорвали ее тело». Картины, подобные этой, происходили ежедневно. Они вызывали не только удивление. Все – от солдат и до генералов, ранее представлявших Южную Осетию как «гнездо разбойников и воров» – поразились рыцарской храбрости противника и невольно задумывались над внутренним мотивом, заставлявшим его так самоотверженно сражаться.
