Ермолов начинал свою кавказскую эпопею с четкой концепцией; суть ее он сформулировал достаточно лапидарно: «Кавказ, – заявлял генерал, – это огромная крепость, защищаемая полумиллионным гарнизоном. Надо штурмовать ее или овладеть траншеями. Штурм будет стоить дорого, так поведем же осаду». С точки зрения военного искусства, осада Кавказа была безупречной, однако проводилась она при полном невежестве в представлениях о «противнике». Это стало главной причиной провала ермоловской военно-политической доктрины на Кавказе. Разочарование было столь велико, что нередкие обращения, поступавшие позже к Ермолову от его преемников с просьбой дать свои «рецепты» к «тайнам Кавказа», вызывали у видавшего виды генерала раздражение и, как правило, не имели отклика.
А.П. Ермолов не смог раскрыть тайны Кавказа, но давно и хорошо изучил Петербург. Он ждал своей отставки и был готов к ней. Дело, однако, заключалось не в том, что он тесно общался со многими декабристами, сосланными на Кавказ, и «нежелательными для Петербурга» лицами, находившимися на кавказской службе, и это послужило причиной отставки. Все было гораздо проще. Новый император Николай I, получивший главным образом военное образование и собиравшийся особое внимание уделить милитаризации страны, имел немалые полководческие амбиции, связанные с начавшейся Кавказской войной и русско-иранским фронтом. Николаю I нужен был «подходящий» партнер на Кавказе. Ермолов, о котором хорошо знал император, для такой роли не подходил. Не только из-за неумеренной амбициозности, но и из-за чрезмерной «легендарности», слишком мало места оставлявшей для первой Персоны страны, отныне бравшей на себя обязанности неформального главнокомандующего на Кавказе. Планам Николая I на Кавказе более соответствовал И.Ф. Паскевич, хорошо известный генерал, ранее командовавший гвардейской дивизией, в которой служил будущий император. Паскевич пользовался у только что вступившего на престол царя особым доверием; не случайно накануне, когда рассматривалось дело декабристов, этот генерал стал членом Верховного суда.
Свою службу Паскевич начинал в 1826 году с командования на русско-иранском фронте, а через год был объявлен наместником Кавказа и главнокомандующим. Ермолов критически и не без «ревности» относился к деятельности своего преемника. Когда окончится русско-турецкая война и к фамилии Паскевича добавят титул «Ериванский», Ермолов назовет любимца императора «Паскевичем-Ерихонским», очевидно, желая указать на «древность» последнего.
