Пропаганда Херстом темы голодомора (еще без этого термина) напоминает информационное наступление, направленное не столько на американское общество, сколько на европейское. В известном смысле пропаганда Херста – это акт помощи американского радикального консерватизма немецкому нацизму.
То, что империя Херста стала с немецкой подачи пропагандировать выгодную Германии интерпретацию голода в СССР, это своего рода подготовка к перехвату немецкими нацистами украинской темы у поляков. Позднее, в конце 1930-х годов, германские нацисты сделали ставку непосредственно на радикальную часть украинского национализма[51] .
Любопытно, что в самой украинской националистической пропаганде 1930-х годов голодомор как заметная тема отсутствует. Голод 1932–1933 годов в эмигрантской украинской пропаганде проходит как одно из проявлений зверств евреев и коммунистов, но не как нечто эсхатологическое, не как миф, сплачивающий нацию. Видимо, это было обусловлено политической ситуацией, в которой оказался украинский национализм в 1930-х годах.
В 1933–1934 годах украинский национализм в самой УССР получил удары, которые практически ликвидировали его как идейное течение. Индустриализируемой УССР, ее политическому классу, за плечами которого была коллективизация в условиях угрозы войны против Польши, этот национализм был чужд.
Польша, где после 1933 года усилился польский этнонационализм, отказалась от курса на войну с СССР. К тому времени польский национализм впрямую столкнулся с выросшим в самой Польше влиянием украинского национализма. Польско-украинская напряженность в очередной раз переросла в польско-украинскую вражду, так что после 1933 года украинский национализм все более находил опору в нацистской Германии.
Процесс переориентации украинского национализма на нацизм был сложным и занял несколько лет. По мере сближения с правящими в Германии нацистами украинский национализм стал в основном орудием нацистов против Польши и Чехословакии. Антисоветский украинский потенциал на некоторое время утратил значение, и тема голода в 1930-х годах ушла для украинских националистов в тень.
После разгрома Польши в 1939 году произошло некоторое возрождение внимания украинской националистической и нацистской пропаганды к голоду 1932–1933 годов. Это логично: украинские националисты так и не получили из рук немцев ни своей республики в Закарпатье, ни своей республики на руинах Польши в Галиции-Волыни.
В рамках германской политики украинскому национализму осталась одна функция – быть антисоветской силой, которая, быть может, получит от нацистов в ответ на лояльность свою государственность на руинах СССР. Украинская националистическая пропаганда, прежде всего пропаганда через структуры Организации украинских националистов (ОУН), после сентября 1939 года перенастраивается на антисоветизм. Именно в это время тема коллективизации и голода 1932–1933 годов всплывает вновь. Впрочем, даже после начала войны Германии против СССР лишь одна серия немецких пропагандистских листовок была посвящена теме голода
