Сердце у меня замерло. О чем это они говорят? Сержант Моор со своим транспортером должен был завтра утром сопровождать Бернарда Шиппера с семьей до Русапе на главной магистрали в Умтали. Капитан хотел быть уверенным, что они уедут отсюда и ничего с ними не случится. Если в последние минуты их где-то не задержат «гориллы».
На лбу у меня выступил холодный пот. Я почти не дышал.
— Девис бросит гранаты, а Лове начнет, стрельбу из автомата, продолжал сержант. Девис и Лове были черные американцы. В Том, что они служили в "Анти-Террористической Унии", не было ничего особенного. В родезийской и южноафриканской армиях служат регулярные отряды черных. — Мы поедем примерно в ста метрах за первой машиной и начнем пальбу из пулемета. Как только со всем будет кончено, вы исчезнете в саванне и будете оставлять следы. По существу, сама акция должна длиться не более нескольких минут. Никаких колебаний, нам нужно время для осмотра трупов и машины!
Я не отваживался пошевелиться, не отваживался вздохнуть. Видел только несколько пар покрытых красной пылью ботинок около джипа. Я начинал понимать. Они говорили о Корнелии Шиппер, ее муже и детях. Хотели инсценировать нападение и ограбить их. Если бы сейчас меня Моор здесь обнаружил…
Ботинки двигались, топали и оббивали пыль. Пот лился у меня со лба, волосы взмокли, а комбинезон можно было выжимать. Это ведь невозможно, это невозможно… Я лежал без движения и тупо смотрел на нижнюю часть кузова. Все давно уже ушли, но я не отваживался вылезть. Что я должен делать? Идти к капитану? Обо всем сообщить? Тогда бы я не дожил и до утра.
Перед глазами у меня стояло лицо той женщины, большие кровавые пятна на груди… Я не могу этому воспрепятствовать: что, если и Гофман получает свою долю? Сколько примерно уходящих фермеров они сопровождали, сколько нападений провели они, а не Патриотический фронт. Я начинал задыхаться под машиной, надо вылезать, что-то придумать, что-то предпринять! Довериться Тенсеру? Впрочем, не кормился ли чем-то подобным и он?
Я пошевелился и с большой осторожностью выглянул наружу. Пусто! Ворота открыты, транспортер на своем месте. Я не должен выходить через ворота, никто не должен даже и подозревать о том, что я лежал здесь. Через окно я выскочил на другую сторону гаража и проскользнул снова в столярную мастерскую. Я сидел на груде нарезанных досок и обдумывал. Оставалась единственная возможность — предупредить Шипперов об опасности. Убедить их, чтобы не ждали сопровождения и немедленно отправлялись в путь. Чтобы она плюнула на все и бежала, ничего худшего ей не может встретиться… Но что, если она поднимет скандал, где-то расскажет? Тогда меня ничто не спасет, при первой же тревоге на мне отыграются. Ведь с самого начала мы с Гутом знали, что корпус Гофмана — это банда убийц.
