— Вам нехорошо, господин? — спросила она вежливо. — Нужно ехать медленней?
Все осталось позади. Прекрасный сверкающий день, полный надежды и уверенности. Фрейлейн Виселер и стая слуг. Апартаменты, в каких я никогда не жил. Но с утра не знаешь, что ждет тебя вечером. Гут на мраморном полу с размозженной головой… Где мы сделали ошибку? Все же они шли наверняка…
— Все в порядке, — снова включился мой автомат. — Беспокоит барабанная перепонка, еще в самолете прихватило. Мы резко приземлялись.
— Я люблю поговорить с людьми из Европы, там другая жизнь. Что вы думаете об апартеиде, госпoдин? Вы слышали об этом что-нибудь?
Ради бога, только никаких дискуссий, никаких деклараций, я не способен сосредоточиться, говорить пустые слова.
Они шли наверняка, должны были идти наверняка. Но это означает… В голове образовалась путаница из все тех же безнадежных вопросов. Что будет дальше? Что через час, через два, что завтра утром?
Меня оглушил визг полицейской сирены. Навстречу пронеслись две полицейские автомашины с ослепительно сверкающими мигалками.
Так, значит, его уже нашли, уже обнаружили! Полиция всегда повинуется слепо, если она получит приказ утопить меня в канале — быть мне на дне канала!
Глаза в зеркальце заднего обзора испытующе рассматривали меня. Я скривил губы. Вряд ли это было похоже на улыбку. А вдруг она начнет меня бояться? Мы проезжали окраину города. Резкий свет фонарей проникал в автомашину. Кольцевая дорога.
— Уже недалеко, через минуту будем там, — сказала она все тем же вежливым, ничего не означающим тоном. — Еще примерно пятнадцать минут в сторону сталелитейного завода «ИСКОР». Знаете это предприятие?
— Нет, я здесь впервые.
Мы опять выехали с освещенных улиц и погрузились в темноту. Я понял, что мы едем вокруг города. Объезжаем его с севера на юг.
Получили информацию! Я снова почувствовал тошноту. Ради бога, скорей бы уж мы были на месте, или меня начнет тошнить. Я опустил стекло и пытался глубоко дышать. Ее глаза снова впились в мое лицо.
— Но вам на самом деле нехорошо, господин…
— Да, прихватило немного.
Мы въезжали в другой квартал.
— Наше поселение, поселение для метисов, господин, — шептала она с ненавистью, — в самом отдаленном конце города.
Мне было все равно, что мне до расовых проблем, пусть только скорее остановится, Обветшалые одноэтажные бараки. Потом оживленный торговый проспект с толпами людей.
— Еще минутку…
Она проехала перекресток, и мы остановились перед старым многоэтажным жилым домом. Она погасила свет и мгновение неподвижно сидела. Тихо и пусто. Только глаза чужих окон глядели в темноту.
