Когда я, наконец, вылез, чтобы растянуться в шезлонге, то заметил взблески очков. Меня провожали любопытные взгляды женщин. Я почувствовал необыкновенное облегчение — я не какой-то затравленный человек, я белый, и никто в этом не сомневается. Неделю тому назад мы еще ползли по трюму и не имели представления, как все это кончится, где мы очутимся.
Про себя я начал подготавливать речь, которую произнесу перед послом, но скоро бросил это, мне не хотелось возвращаться на «Гильдеборг». Она перестала для меня существовать. Поверхность бассейна мерцала и блестела, неподалеку тихо катилась мутно-зеленая река. Еще один прыжок, и я буду в Европе. Но даже и об этом мне не хотелось думать. Думать об этом означало заботы, слишком много забот. Завтра будет достаточно времени, так что до завтра…
Машинально я смотрел перед собой и воспринимал только краски, дикие и сочные. Человек все получает в долг. И эту минуту среди изобилующей всеми цветами радуги чужой природы на другом континенте кто-то подсунул мне как расточительный сон. Я спас себе жизнь, но не обманчивый ли это дар? Не временная ли отсрочка? Можно ли надеяться, что самолет не рухнет, что на первом перекрестке меня не переедет автобус? Что против этого может сделать человек, в какое посольство должен обратиться? Где просить помощи? Он должен быть благодарен за каждое мгновение, которое ему дано. Я попытался схватить его и задержать. Я крепко сжал деревянный край шезлонга.
Напрасно!
Река текла, и солнце не останавливалось. Перед нашим бунгало, которое я хорошо видел отсюда, остановилась черная, начищенная до блеска машина. Гледис, пришло мне в голову. Каждый из нас продается. И люди только товар, их можно купить и продать. Утром она не имела никакого представления о нашем существовании, а сейчас она здесь, чтобы предложить то, что имеет. Мы тоже продались гофмановской "Анти-Террористической Унии".
Но это была не Гледис.
Двое мужчин торопливо вышли из машины и направились к дому. Кто-то из посольства? Изменение программы? Проститутки здесь, очевидно, не имеют таких машин. Я быстро встал и побежал в кабину. Набросил на себя рубашку, на мокрые ноги натянул брюки и причесал волосы. Чего они хотят? Посол пожелал с нами говорить уже сегодня?
Но когда я выскочил из кабины, машина уже уехала. Я остановился. Может быть. Гут развлекался с той красоткой в постели и не открыл? Может, я проглядел ее, когда плавал в бассейне? Я направился по белой тропинке вверх. Аромат эвкалиптов, раскаленная земля и солнце низко над горизонтом. Вечер близко, через минуту опустится ночь. Без перехода, как в тропиках. Я прошел через лоджии на террасу. Пусто.
