— А если нет? — с вызовом бросила Шайлер.
— Тогда можешь зарезервировать для него место в той больнице, которую до сих пор продолжает навещать мой отец. Дура! Это тебе не какая-нибудь идиотская школьная игра!
«Это жизнь и смерть. Ангелы и демоны. Узы — это закон. Мы созданы из одной и той же темной материи».
Мими подумала все это, но вслух не произнесла. Она видела, что Шайлер не может — или не хочет — это осознать. Шайлер — новорожденная. Она не понимает строгости и неумолимости бессмертия. Сурового и нерушимого образа действия их народа.
— Я тебе не верю.
— Я и не ожидала, что ты поверишь. — Судя по ее виду, Мими внезапно выдохлась. — Но если ты любишь его, Шайлер, отпусти его. Освободи его. Скажи, что он тебе больше не нужен. Только так он сможет уйти.
Шайлер покачала головой. Вокруг модели выстраивались в ряд, а Рольф то подкалывал кому-то подол, то закреплял складку. В зале погас свет. Шоу должно было вот-вот начаться. Один из костюмеров Шайлер быстро отрезал торчащую из рукава ее жакета нитку.
— Я не могу это сделать. Не могу лгать.
Мими, не спрашивая разрешения, отпила шампанского из бокала Шайлер.
— Тогда Джек погиб.
В прошлом году во время своей осенней презентации Рольф Морган заставил зрителей расхаживать по подиуму, а модели сидели в первом ряду и делали вид, будто ведут какие-то записи. Этот трюк настолько очаровал прессу, что Морган твердо решил придумать еще какой-нибудь занятный ход. В этом году шоу должно было идти задом наперед: начаться с выхода модельера к публике и показа великолепных бальных платьев, а завершиться повседневной одеждой в спортивном стиле.
Оркестр громоподобно заиграл «Спейс оддити» , и на сцену вышел Рольф, сорвав бурю аплодисментов. Он вернулся за кулисы с букетом роз, сияющий и полный энергии. Шайлер увидела, как Сайрес, ведущий шоу, повел Блисс в начало шеренги. Черное кружевное платье с корсетом было гвоздем программы, завершающим показ, но теперь, в соответствии с идеей модельера, оно его открывало. Шайлер помахала Блисс рукой, чтобы подбодрить подругу. Она знала, что Блисс до сих пор немного побаивается подиума, — и действительно, та сейчас напоминала испуганного жеребенка, и ее руки, лежащие на бедрах, чуть-чуть дрожали.
Блисс вернулась несколько минут спустя; на лице ее сияла улыбка облегчения.
— Там просто сумасшедший дом какой-то! — выпалила она, обращаясь к Шайлер, прежде чем ее стремительно увлекли прочь, переодеваться в другой наряд.
