Блисс кивнула.
— А кто тогда эти люди там, снаружи?
— Никто.
Сильно сказано. Ну да, конечно, всех шишек предупредить надо, а всякая мелюзга пускай заботится о себе сама. Блисс сунула свою сумку под стойку бара и собралась было кое о чем спросить Шайлер, но тут в отведенную моделям приемную влетел какой-то запыхавшийся тип — ну наконец-то хоть кто-то выглядел и вел себя так, словно через несколько часов им предстоит участвовать в шоу.
— Блисс! Вот ты где! Давай-ка скорее к парикмахеру и визажисту!
Блисс полистала последний номер журнала «Арена ом», выкурила несколько сигарет и выпила слишком много шампанского, пока немногословный парикмахер и его нервничающий ассистент делали начес, укладывая ее волосы в высокую пышную прическу, а добродушный визажист обильно штукатурил лицо. Просто поразительно, как мало усилий требует работа модели. Все, что от нее требовалось, — это сидеть здесь. Потом встать. Потом пройтись. Вот и все. Конечно, чтобы выполнять эту «работу», надо быть сногсшибательно красивой. И все же недостаточно быть красоткой, такой, чтоб на тебя глядели разинув рот. У лучших моделей присутствует некий, присущий лишь им флер томности и загадочности. В конце концов, на свете всего одна Кейт Мосс.
Когда парикмахер и визажист наконец-то остались довольны своей работой, к Блисс подошли два студента-модельера — они входили в многочисленную армию добровольцев, вынесшую на своих плечах весь физический труд, без них Неделя моды не состоялась бы.
— Мы поможем вам надеть ваш первый наряд. Рольф хочет его видеть.
С помощью студентов Блисс влезла в черное платье с плотно пригнанным корсетом. Один из них затягивал и завязывал сзади ленты, а второй тем временем помогал девушке надеть бархатные башмачки высотой до лодыжки, зашнуровывающиеся спереди. Черные прозрачные кружева придавали платью привкус сексапильности. Спереди у корсажа был такой низкий вырез, что Блисс даже покраснела, осознав, насколько она выставлена напоказ.
— Что это? — спросил один из студентов, указав на сверкающее изумрудное ожерелье, устроившееся в ложбинке на груди девушки.
— Это мое.
— Я не уверен, что Рольфу это понравится, — нерешительно произнес второй студент.
Блисс пожала плечами. Ее не интересовало, понравится ли это Рольфу. Она не намерена была снимать это ожерелье. Никогда.
Ровно без пяти двенадцать Мими и Джек Форс вошли в «Армори» под ливнем фотовспышек. Мими прижалась к плечу Джека, кутаясь в мягкую соболью шубку, полосатую, словно зебра, и пряча лицо под огромными солнечными очками, как будто избыточное фотографирование могло ей повредить.
