Значит, ее догадка подтвердилась, и вор нашел то, что искал. Она не могла представить, о чем таком важном шла речь в письме, что не потеряло своей актуальности даже со смертью мужа. Если бы ей удалось припомнить содержание… Стиль письма был выдержан в мрачном, траурном тоне. Что-то о могиле, смерти и скорби. О какой-то башне. Странные, ничего не говорящие слова, без обращения и подписи. Все, что она помнила, — это, что письмо пришло из Греции и предназначалось Джино Никкарису.
Доркас начала методично приводить в порядок свои вещи. Через некоторое время Фернанда позвала ее к обеду, и Доркас пришлось сказать, что ничего не пропало. Фернанда задумчиво выслушала Доркас, внимательно разглядывая ее из-под изогнутых подведенных бровей.
«Как ты смотришь на то, чтобы во избежание дальнейшей неразберихи оставить эту тему? В сложившихся обстоятельствах это кажется мне наилучшим выходом из положения».
«Несмотря на то, что похититель в обоих случаях один и тот же? — возразила Доркас. — Что тебе известно? Почему ты хочешь все замять?»
Вопрос не застал Фернанду врасплох.
«Я ничего не знаю, — с обезоруживающей искренностью ответила она. — Просто я считаю, незачем раздувать из этого целое дело».
«Просто это связано с махинациями Джино, и ты боишься копнуть слишком глубоко».
Фернанда, внезапно отклонившись от темы, заговорила совсем о другом.
«Мне всегда не нравились его друзья. Но его бизнес предполагал частые встречи с довольно странными людьми. Бог знает, что у них на уме. А может, и сейчас есть. Я думаю, как только мы покинем эту страну, все прекратится. Что пользы расстраиваться и попусту трепать себе нервы? Ведь ничего страшного не произошло, и никто не пострадал».
«Много работал», его «бизнес» — непонятно, чем он вообще занимался, хотя временами его «бизнес» приносил существенную прибыль. Доркас чуть не рассмеялась. Бизнес — мало подходящее определение его занятиям. Разве можно назвать бизнесменом безнравственного, беспринципного посредника между процветающими коллекционерами или просто любителями произведений искусства и предметами, которые они жаждали приобрести в собственность?
Она совсем немного знала о его «бизнесе», но о многом подозревала. Еще на заре своего замужества она быстро поняла нежелательность каких бы то ни было расспросов. Неудовольствие Джино принимало такие формы, о которых не хотелось вспоминать.
После некоторого раздумья Доркас сдалась. По крайней мере, Фернанда права в одном — как только они окажутся в Греции, преследования прекратятся.
