В промежутке, когда боли в ноге прекращались, начался туберкулез кости левой руки, вылеченный после операции осенью 1883 года. Затем снова заболела нога. После операции 1899 года, как только зажила нога, туберкулез перебросился на легкие. После лечения легких в Карпатах и в Италии болезнь поразила почки. Тогда-то Леся и сказала, что уже 30 лет ведет войну с туберкулезом».
КИЕВ. ЛИТЕРАТУРА ИЛИ МУЗЫКА. У СТАРИЦКИХ
В сентябре 1881 года Петр Антонович отвез жену с детьми в Киев и снял для них двухкомнатную квартиру на Стрелецкой улице. Настало время обучать детей по определенной программе, и было решено, что мать останется с ребятами, подыщет для них студентов-репетиторов по различным предметам. Занятия будут проходить дома под ее наблюдением.
Так закончилось более чем двухлетнее пребывание Леси в Луцке, который она уже успела полюбить. Непродолжительный срок, но весьма значительный.
На Стыри она простудилась. Отсюда подкрался коварный, страшный недуг, навсегда омрачивший радость детства и юности, преследовавший и мучивший ее до последнего вздоха.
Но там же, в Луцке, начался другой, чрезвычайно важный и драгоценный для Леси, для Украины и, без боязни ошибиться, для всей мировой литературы процесс творчества, который вознес ее на могучих поэтических крыльях в такую высь, куда никто еще из женщин ее страны не поднимался.
Две зимы кряду Леся обучалась вместе с братом по программе мужской гимназии. Она не только не уступала брату, но даже опережала его, особенно в овладении классическими языками — греческим и латынью. Помимо гимназической программы, Леся брала уроки музыки у жены Миколы Лысенко Ольги Александровны, происходившей из шотландского рода О'Коннор.
Под влиянием своей преподавательницы Леся еще больше полюбила музыку. Отныне она все глубже понимала, чувствовала ее силу и очарование. С каждым занятием перед Лесей раскрывались новые и новые тайны музыкального искусства. В следующем году к игре на пианино, которую Леся осваивала удивительно быстро, прибавились уроки по теории и композиции. Их она воспринимала так же легко, что и тешило и удивляло Ольгу Петровну. Она присматривалась к Лесиным занятиям и не могла понять: откуда у нее такие способности, ведь в роду никогда не было музыкантов. Правда, в семействе Косачей, как и Драгомановых, многие играли на каком-либо инструменте или пели, но особенной музыкальностью никто похвалиться не мог.
Привычное представление Ольги Петровны о будущем дочери слегка поколебалось. До сих пор она, да и все родные видели призвание Леси в литературе. А теперь открывалось два пути, и трудно сказать, который вернее, какому из них отдаст предпочтение жизнь.
