Он считает свой дом лучшим в районе. Никаких тебе неприятностей, никаких историй. Отношения с жильцами теплые и сердечные. Взаимное уважение, взаимопонимание. Вежливость. Полная откровенность. Взаимопомощь. Учтивость. Одним словом, сотрудничество! В других домах приходилось угрожать, арестовывать, даже расстреливать. Бывали истории с листовками, с подпольными газетами, укрыванием английских шпионов. Были даже покушения. Но этот дом такой послушный, такой покорный, просто паинька. За парочкой исключений, как водится. Например, мсье Оноре, семидесятидвухлетний старик, который никогда не отвечает на приветствия мсье Карла, не разговаривает с ним и, похоже, даже не догадывается о его существовании. А еще мсье Брюньон, торговец сыром. Сталкиваясь с мсье Карлом, он всегда грубо хлопает его по животу и орет, заливаясь сумасшедшим хохотом: «Сталинград, Сталинград, хмурая степь… ха-ха-ха!» Мсье Карл слышит шаги и поднимает голову: по лестнице спускается мсье Оноре. Он держится очень прямо, опираясь на трость. Смотрит не на мсье Карла, а сквозь него. «Все как обычно!» Мсье Карл всегда обижается; он согласен на то, чтобы его ненавидели, но ни за что не желает, чтобы его не замечали. Пока этот тронутый француз проходит мимо, у него появляется ощущение, будто его вообще не существует. И как бы для того, чтобы доказать свое существование, он хватается за шляпу и быстро здоровается. Мсье Оноре, естественно, не отвечает. Его взгляд проходит сквозь лицо мсье Карла, словно это пыльное стекло.
— Послушайте! — внезапно говорит мсье Карл шутливым тоном. — Объясните мне, в конце концов. Я пришел сюда не как победитель, а как друг и союзник.
Мсье Оноре останавливается. Он поворачивается к мсье Карлу. Смотрит на него. Да, он на него смотрит. Мсье Карлу кажется даже, что он не только смотрит, но и видит его.
— Да здравствует Россия, мсье! — выкрикивает мсье Оноре. — Да здравствует Россия!
Он ждет некоторое время, приковав взгляд к мсье Карлу, сжимает в руке трость и спускается дальше… Этажом ниже мадам де Мельвиль принимает мадам Лэтю в сопровождении двух угрюмых молодых людей. Мадам де Мельвиль — очень старая дама с седыми волосами. Она впускает их в прихожую и с ходу начинает:
— Живет ли у меня кто-нибудь? Нет, я одинока. Мой муж был убит в другую войну — в ту, хорошую! — а мой сын в Англии. Да, господа, его здесь нет, он в Англии. В Англии. Вы ведь знаете такую страну? Оттуда еще самолеты летали бомбить Берлин. Мой сын служит в авиации. Он воюет против вас. Каждую ночь он сбрасывает бомбы на ваши города. Вы не понимаете по-французски? Жаль. Мой сын… Аэроплан… Бомбы… Берлин… Понимаете?
