— Да что ты говоришь? — Дункан больше не мог сдерживать ярость. — Ты понимаешь, что в каких-то трех жалких милях отсюда стоят лагерем пятнадцать тысяч человек, готовых к сражению? — Он содрогнулся. Интересно, а что она наплела своим стражникам, чтобы они привезли ее сюда?
Джинни свела брови, неуверенно глядя на него.
— Отсюда до Стратбоги день езды…
— Хантли уже не в Стратбоги, он в Охиндоне.
Джинни побледнела и закусила губу, Дункан пытался разобраться в чувствах, бушевавших у него в душе с момента, когда он прочитал ее записку. Он с преувеличенным терпением вздохнул.
— Так зачем ты здесь, Джинни?
Девушка встала и повернулась к окну, выпрямив спину и упершись дрожащими руками в тонкую талию.
— Нам нужно бежать прямо сейчас. Через несколько дней будет уже поздно.
Дункан стиснул зубы.
— И для этого ты примчалась сюда? — Он помолчал, просто не в силах поверить, что девушка поступила так неосмотрительно.
Джинни всматривалась в его лицо, в глазах ее закипали слезы.
— Пожалуйста. Прошу тебя, поверь мне.
— Почему? Потому что у тебя дурное предчувствие? Я тебе верю, но ты просишь о невозможном. Я вернусь, как и обещал, через несколько дней…
— Да как ты не понимаешь? — отчаянно вскричала Джинни. — Тогда будет слишком поздно! Мы должны бежать сейчас!
Похоже, ее страх усиливался, становился безрассудным.
— За этим кроется что-то еще, Джинни? Какая-то другая причина?
— Нет, — возразила она, решительно замотав головой. Слишком решительно. Дункан пристально посмотрел на нее, гадая, не скрывает ли она что-то…
Нет. Он вспомнил, какой испуганной она была, когда он уезжал. Здесь нет ничего, кроме страха юной девушки потерять любимого. Ему казалось, что она уяснила: он идет сражаться, но, похоже, ничего не поняла. Война — мужское дело! А удел женщин — ждать любимых.
Дункан расцепил ее руки, обнимавшие его за шею, и отодвинул Джинни от себя.
— Возвращайся домой. Я.приеду, когда сражение окончится.
— Нет! Ты должен меня выслушать! — Джинни вцепилась ему в руку и крепко ее сжала. — Случится что-то ужасное, и я не хочу, чтобы ты оказался замешан. — Ее голос наполнялся отчаянием. — Пожалуйста, если ты меня любишь. — По щекам девушки поползли слезы.
Страх, паника и отчаяние слились в последнюю попытку заставить его понять то, что она не могла объяснить: если он уйдет сейчас, то может никогда не вернуться.
— Дункан, подожди, ты не можешь уйти. Я…
«Боже милостивый, что я такое говорю?! Как же заставить его понять, не предав при этом отца и не подвергнув опасности его жизнь и жизни остальных членов клана?»
