Однако о больнице госпожа Редлих не пожелала ничего и слышать, впрочем, как и о доме престарелых.
— Нет, нет, я останусь здесь. Это моя обязанность — ухаживать за собачками. Кто будет заботиться о бедных животных? Я ведь не смогу взять их с собой в больницу. Нет, нет. Ногу я вылечу и сама. Большое спасибо за заботу и участие!
Шикеданц тяжело вздохнул.
— Ох—хо—хо, матушка Редлих, вы не поддаетесь никаким уговорам. Когда же вы, наконец, станете благоразумной?
— После своего столетнего юбилея, раньше навряд ли, — шутливо ответила седоволосая женщина.
Но ее шутливость был наигранной: она понимала, что положение трудное. Но справиться с невзгодами для нее — вопрос престижа. И она скомандовала себе: «Держись, Анналуиза!»
Посетитель откланялся. Его визиты обычно длились не более десяти минут. Короткометражный фильм — и только! На лице Шикеданца застыла неестественная улыбка. Наверное, никто бы и не догадался, какие мысли приходили в голову этому человеку.
Уходя, такой приветливый с виду посетитель говорил себе: «Черт побери, если я буду действовать, как раньше, то ничего не добьюсь от старухи. Пока у нее есть эти паршивые дворняжки, она будет упрямиться. Надо применить другие меры, чтобы избавить ее от собак. Стоп—стоп, я, кажется, кое—что придумал. Если удастся этот ход, можно считать, что я выиграл. Вперед, Энгельберт, держись своего курса!..»
Тридцатишестилетняя классная руководительница 5 — го «А» госпожа Хольведе выглядела значительно моложе своих лет. Она всегда приветливо улыбалась. Если же на ее лице не было улыбки, это означало, что учительница занята серьезными делами, или ее настроение чем—то испорчено.
Во вторник после уроков госпожа Хольведе ласково простилась с учениками, а в среду утром вошла в класс с холодным выражением лица. Это было странно. Даже более чем странно.
«Что—то случилось», — подумали мальчишки. «Что же мы натворили?» — ломали себе голову девочки.
— Доброе утро! Садитесь! — сказала госпожа Хольведе. И тут гнев ее прорвался. — К сожалению, я на вас сердита. Сегодня утром, когда в выходила из дома, мне встретился господин Крауткопф. «Вы дельный человек, — сказал он мне. — Прекрасно, что вы дали задание своим ученикам собирать старое тряпье». Этот человек благодарил меня и пожимал мне руку, а я стояла, как глупенькая, и не знала, за что он хвалит меня. И что же я узнала? Вы проявили самостоятельность и собрали три полных тележки утильсырья. В принципе я не против инициативы и духа предпринимательства. Такие дела заслуживают похвалы. Но я требую, чтобы вы ставили меня в известность. К чему секреты? Разве я уже не заслуживаю вашего доверия?
