Нил сел, слушая новости лишь краем уха… а потом увидел кровь у себя на руках…
На своих руках…
Руках, казавшихся крупнее, чем были. Он списывал это, ну на… ну не знаю… Упражнение или что-то столь же нелепое, что в тот момент казалось вполне логичным объяснением.
И татуировка. Черный, оттененный кровью топор.
Вот она, татуировка, у него на руке, а где-то в закоулках сознания…
Он бросился к шкафу, где держал свою коллекцию пластинок. Бормоча что-то себе под нос, Нил принялся рыться в огромной стопке долгоиграющих. Он впервые заметил, как воняет у него изо рта и от тела. Пластинку он нашел в груде винила, поскольку подпольная запись еще не вышла на диске…
Альбом Вернона Паники «Горение», а на обложке — сам Верной, оттягивающий струну на самом верху грифа черной '59 «Гибсон Лес Пол Кастем». Обе руки, окруженные пламенем руки, прямо в самом фокусе, и вот она, татуировка, на тыльной стороне правой ладони.
Он круто повернулся, от чего пластинки полетели в разные стороны, и схватил гитару. '59 сверкала, на ней не было ни единого пятнышка, но мысленным взором Нил видел запекшуюся кровь на днище деки. И седьмая струна… Господи, здесь же кровь на седьмой струне.
Руки, казавшиеся чужими, ударили по струнам, и вызванный ими звук заполнил квартиру. Не подхваченный усилителями звук обрушился на Нила оглушительным громом. Звук. Звуки. Звук кричащей женщины и звук мужчины, хрипящего, вроде как Джон Хемли, голос, как будто издающий панический вой, молящий его выпустить, и все это смешивается в омерзительную какофонию, а поверх накладывается глубокий и низкий бас-аккорд смеха, отвратительного смеха, служащего бэк-ритмом.
С криком Нил бросился к камину. Пробегая мимо зеркала, он даже не взглянул в него, не желая — пусть даже это один на миллион шанс — увидеть в нем чужое отражение. Нажав на кнопку, поджигающую газовые рожки, он швырнул гитару прямо в огонь.
Не горит.
Гриф торчит из камина, по твердой деке танцует пламя, а она не горит, мужик, не горит! А когда он выдергивает гитару из огня, она холодна как лед.
Подняв инструмент над головой, Нил ударил им о стену, об пол. Не ломается.
Не сломалась и тогда, когда он, выскочив во двор, переехал гитаре гриф джипом.
Швырнув инструмент на заднее сиденье, Нил как сумасшедший погнал темно-синий джип на самый верх Малхолленд-драйв. Выскочив из машины с гитарой в руках, он остановился на краю скалы, глядя в уходящий на сотни миль вниз скалистый каньон, будто Сатана, озирающий адские бездны, готовый бросить лакомство проклятым душам. Гитара у него над головой…
