– Митя!
Даже не обернувшись, он захлопнул дверь.
– Ну, семейка! Ну, наглость! – с возмущением воскликнула моя сестра. – Пришел тебе мозги компостировать, чтобы я с его дорогим сыночком помирилась.
– Ты… ты… ты… Только о себе и можешь думать! Что-нибудь вокруг, кроме себя, замечаешь? – Меня наконец прорвало, и ничто уже было не в силах остановить. – Митя ко мне приходил, потому что ты наговорила ему черт знает что! Про Романа и Канаду! Как ты вообще посмела лезть в то, что тебя не касается! Второй раз мне жизнь разрушаешь! Если не любишь своего Ярика или приспичило разрушить собственное счастье, поступай как знаешь. Ты уже взрослая, твое право. А в мою жизнь лезть не смей. Сама разберусь, за кого замуж выйти и куда ехать! Двадцать лет на тебя убила! От Мити из-за тебя отказалась! И теперь снова-здорово! А я его так люблю! Его единственного! Люблю и любила все эти годы!
– Катюха, я ничего не понимаю, – дрожащим голосом произнесла она. – О ком ты говоришь? Какой Митя?
– О Мите! Который теперь стал Дмитрием Сергеевичем! Мы полюбили друг друга, когда нам было двадцать лет. И поженились бы, если бы ты не родилась и мама не умерла. Я отказалась от него, чтобы вырастить тебя! А потом мы опять встретились, когда он пришел к нам с Яриком!
– Почему же вы нам не сказали?
– Боялись. Не знали, как вы отнесетесь. Не хотели вам свадьбу портить! Думали, поженитесь, тогда уж и…
– Кошма-ар! – выдохнула Ольга. – А я ему про Романа наплела.
– Ненавижу тебя! Из-за тебя Митя ко мне никогда не вернется!
Я действительно в тот момент не могла ее видеть и, схватив сумку, кинулась к Гете.
Весь путь в такси от дома до Геты я проплакала, и когда ворвалась к ней в квартиру, старушка-соседка, знавшая меня много лет, испуганно вскрикнула:
– Катюша, на вас напали?
Я даже ответить ей была не в силах. Гета утащила меня в свою комнату.
– Что-нибудь с Олей-Митей-Яриком?
– Со всеми сразу! – икая, выдавила из себя я, рухнув ничком поперек ее широченной кровати.
– На машине разбились!!! – Гета зажала рот рукой.
– Типун тебе на язык! – У меня даже истерика на мгновение прекратилась. – Живы они, живы! А вот моя жизнь… разбита.
Меня снова затрясло.
– Раз живы, уже слава богу, – сказала Гета и, повысив голос, добавила: – Перестань реветь и выкладывай.
Но перестать у меня не выходило. Тогда, погремев в холодильнике, Гета сунула мне прямо под нос стакан и жестким голосом приказала:
– Выпей!
Я подчинилась. У меня тут же перехватило дыхание.
