– Нет, нет, все в порядке, – заверила я.
Но представитель закона и после этого нас не оставил:
– Все-таки попрошу ваши документы.
Митя поморщился и полез в пухлую кожаную визитку. «Теперь он меня возненавидит!» Я в панике рылась в сумочке, никак не находя паспорт.
Наконец он нашелся. Милиционер, внимательно изучив наши документы, строго спросил:
– Он кем вам приходится?
– Будущим родственником, – опередил меня с ответом Митя.
– А-а, жених, – маслено улыбнулся старший лейтенант.
– Да нет, понимаете, жених не он, а его сын, – сбивчивой скороговоркой зачем-то начала объяснять я.
Глаза у старшего лейтенанта стали квадратные.
– Его сын ваш жених? – переводя взгляд с Мити на меня, а затем на мой паспорт, спросил представитель закона.
– Не мой, а моей сестры, – продолжала втолковывать ему я. Мне почему-то тогда представлялось чрезвычайно важным, чтобы он правильно понял ситуацию.
– Младшей сестры? – зачем-то решил уточнить милиционер.
– Ну не старшей же, – ответила я.
– У вас, значит, и старшая есть? – кажется, его всерьез озаботило количество моих родственников.
– Нету, нету у меня старшей! – меня вдруг начало охватывать раздражение. – И вообще, какое ваше дело?
– Да, собственно, никакого. – Он вернул нам документы. – Я просто так, от чистого сердца. Вы уж так, знаете, поосторожней… отношения выясняйте. Ладно. С новосельем вас.
Козырнув, он удалился. Мы, как стояли возле машины во время разговора с ним, так и застыли. Вернее, застыла я. Митя корчился от хохота.
– Вы не знаете, при чем тут новоселье? – полюбопытствовала я.
Митя, беспомощно махнув рукой, залился хохотом сильней прежнего. И я, не выдержав, последовала его примеру. Смех у моего будущего родственника оказался тоже точь-в-точь как у моего Мити. И действовал на меня с той же заразительностью.
– А он ведь наверняка нас за жениха с невестой принял, – вытирая слезы с глаз, сказал Митя.
Он произнес это уже без смеха, наоборот, совершенно всерьез. Я пришла в замешательство. К счастью, он не стал развивать тему и, нагнувшись, начал собирать с пола тетради.
– Я их все-таки положу на заднее сиденье. Не понимаю, чего вы сопротивлялись?
– И сама не пойму. – Я пожала плечами.
Он перелистнул страницу одной из школьных тетрадок.
– О! Образ Катерины из «Грозы»! Неужели это все еще проходят?
– Проходят, – подтвердила я.
– Никогда не понимал эту Катерину, – выуживая из-под сиденья пирожки-творожки, продолжал он. – По-моему, если любишь, не надо ничего бояться. Сбежала бы и была бы счастлива.
